В. Злыгостев - Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

Лишь в 1916 году, когда тысячеверстные фронты «империалистической войны» захлебывались в крови и аду Вердена и Соммы, в сражениях безусловно узконапранленных, представляющих точечные удары, хотя и с использованием миллионов солдат, на российско-австрийском участке восточного фронта произошел знаменитый Брусиловский прорыв. Разработанная генералом А. А. Брусиловым операция по своей новизне и неординарности позволила заговорить о революции в ведении войн, но никто не вспомнил о том, что в этих же местах и в том же направлении 700 (!!!) лет назад двигались монгольские корпуса, цели и маршруты которых были намечены и выверены Субэдэй-багатуром, а сам он, несомненно, являлся автором той самой стратегии, которая была позабыта, но возрождена выдающимся русским военачальником.

Г. В. Вернадский, именуя Великий западный поход в заключительной его части «венгерским», писал: «Венгерский поход монголов являлся едва ли не самой блестящей военной операцией Субутая. Изумительна отчетливость маневрирования всех отрядов монгольской армии, так же как и необыкновенная точность и осведомленность разведки» [58, с. 92]. Э. Хара-Даван придерживался такой же точки зрения, говоря о том, что кампания в Европе «справедливо может быть отнесена к одной из самых блестящих страниц в истории монгольских завоеваний. Главные операции ею были закончены в каких-нибудь 4–5 месяцев, считая от перехода Батыя через Карпаты до победы на р. Сайо. В этот короткий срок были уничтожены вооруженные силы двух сильных европейских держав, Польши и Венгрии, и парализована армия третьей державы — Чехии, не считая второстепенных противников. Главная заслуга в этих успехах должна быть, по всей вероятности, отнесена на долю участвовавшего в походе старого сподвижника Чингисхана, несравненною Субедей-багатура, который составил план кампании, умело направлял действия молодых царевичей, поставленных во главе армий и отдельных отрядов. Кампания 1241 года ясно обнаружила, что европейские армии, способные к действию только сомкнутыми массами и предводимые невежественными в военном деле начальниками, никоим образом не могли равняться с обладавшими изумительной маневренной способностью монгольскими полками, предводимыми поседевшими в походах вождями — учениками великого Чингисхана» [7, с. 296].

Несомненно, рассуждая о глобальном наступлении монголов на Европу, нельзя обойти стороной ставший традиционным вопрос о численности их войск. Мнения по этому поводу как обычно разнятся, однако то, что это были весьма значительные силы, — несомненно. Скорее всего, в распоряжении монгольских полководцев было сосредоточено непосредственно на театре военных действий до 120 тысяч всадников и еще 30 тысяч остались в тылу, т. е. в пределах Дешт-и-Кипчак. Таким образом, под командованием Субэдэя было 150 тысяч воинов — огромное по любым стандартам войско. Возможно, что большим количеством подчиненных он обладал на заключительном этапе войны против Цзинь, но то Китай, где в его распоряжении были не только собственно монгольские подразделения, но и прочие античжурчжэньские силы — кидани и сами китайцы. Подтверждением многочисленности азиатских полчищ является точка зрения, высказанная Г. И. Грум-Гржимайло: «…крупные силы, которыми они (монголы. — В. 3.) располагали, позволяли им в полной мере… дробить силы неприятеля и разбивать их по частям» 17, с. 296–297].

Вынашивая планы по широкомасштабной операции против нескольких государств одновременно, Субэдэй и Бату тем не менее нашли конкретный предлог для вторжения, обвинив короля Венгрии Белу IV в укрывательстве половцев, а именно хана Котяна, тем более что послы, отправленные от имени Великого каана Угэдэя, назад не вернулись и, скорее всего, были убиты [47, с. 137–138]. Бела IV, как и многие другие противники монголов, совершил ошибку, за которую пришлось расплачиваться его подданным. «Позднее, когда Венгрия попала под удар врага, местная знать с помощью заговора добилась убийства Котяна и его приближенных; мятеж возмущенных половцев, ушедших за Дунай, ослабил оборону страны» [40, с. 166].

Зимой и весной 1241 года монголы огромной облавой двинулись к «последнему морю». Европа задрожала. «Беженцы, торговцы, шпионы распространили по Центральной и Западной Европе слухи об ужасном нашествии на славянский мир… Началась, может быть, самая удачная кампания династии Чингисидов» [59, с. 44].

Монгольские войска, расположенные в районе волынских городов Галича и Владимира, согласно плану Субэдэя выступили в Центральную и Западную Европу в феврале — марте 1241 года пятью колоннами, об этом говорится и в «Юань Ши» [12, с. 232], и в «Сборнике летописей Рашид-ад-Дина» [38, с. 408]. Левое крыло вели Кадан, Бури и Бучек. Продвигаясь в междуречье Олт-Серет, а затем вверх по течению Дуная, тумены, ведомые ими, должны были разгромить валашских и трансильванских вассалов Белы IV, не дав им возможности оказать поддержку своему суверену. «Правое крыло возглавляли старший сын Джучи — Орда и его двоюродный брат Байдар, сын Чагатая. Подобно Кадану и Бури, им выпала задача не позволить потенциальным союзникам венгерского короля — польским князьям, тевтонским рыцарям и чешскому королю Вацлаву — прийти на помощь Беле IV» [47, с. 139]. Отдельный корпус монголов направлялся в Литву и Восточную Пруссию [30, с. 77].