В. Злыгостев - Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

В 1194 году монгольские племена хатаги и сальджуд совершили набег на приграничные районы Алтан-хана, т. е. ударили по империи Цзинь на северо-востоке Китая. Казалось, что степняки принесли огонь войны на земли чжурдженей, но уже в мае — июне того же года первый министр чжурчжэней Вэньян-Сана обязал Тогорила и Чингисхана наказать непокорные племена. Сам Вэньян-Сана в союзе с татарами, а именно ордой Мэгуджин-Сэульты, нанес упреждающий удар по 14 куреням хатагинов и сальджудов. Но чжурчжэни и татары не поделили захваченных трофеев, причем дело дошло до кровопролития, и Мэгуджин-Сэульта, опасаясь цзинской армии, начал отступление. Татарский полководец был опытным воякой и, отступая под ударами бывших союзников по реке Ульчжэ, укрепился в низовьях Хусту-шитурен и Нарату-шитурен. Тут в сражение вступили Чингисхан и Тогорил, они выбили татар из их укреплений, причем битва была упорнейшая. Наконец татары обратились в бегство, однако, пытаясь как-то закрепиться, они из своего обоза устроили нечто вроде «вагенбурга». «Грузный старик в золоченом шлеме бил плетью собственных воинов, поворачивая их назад. Но они текли мимо него. Опустив плеть, выхватил меч и кинулся навстречу воинам Тэмуджина. Серый конь, дико вытаращив глаза, вставал на дыбы. Меч старика с сокрушительной силой опускался на головы воинов, а их удары были бессильны поразить старика, закованного в стальные доспехи. Вокруг него стала образовываться пустота. Остановив коня между повозок, он никого не подпускал к себе. На татар это действовало лучше плети, они стали пробиваться к старику. Падали одни, но по их трупам лезли другие. Тэмуджин достал лук. Но выстрелить не успел. К старику подскакал Чаурхан-Субэдэй. Он не кинулся на него, как другие, прыгнул в повозку, с нее, по-кошачьи прогнувшись, на серую лошадь. Падая вместе со стариком на землю, ударил его ножом в шею.

Татары взвыли, и, не пытаясь больше сопротивляться, бросились бежать.

Подъехав к Чоурхан-Субэдэю, Тэмуджин слез с коня, ногой тронул тело поверженного старика.

— Отважный был человек! Не знаешь, кто это?

— Нет» [20, с. 330].

Труп павшего вскоре опознали. Это был Мэгуджин Сэульта — великий воин и нойон. Тэмуджин посмотрел в глаза Чоурхан-Субэдэю и сказал: «…тебе, Субэдэй-багатур — так отныне зовут тебя — найдется другое дело…» [20, с. 331].

Победителям достались достаточные трофеи, были и драгоценные ткани, и серебро, и табуны лошадей, и несколько сотен рабов. А вот Тогорила цзиньская канцелярия наградила нешуточным титулом — титулом Ван, и с этого момента он войдет в последующую историю как Ван-хан. Чингисхана же возвели в должность чаутхури, сделав гораздо более низким по рангу, нежели Тогорила. В то время когда Ван-хан пребывал в состоянии эйфории от щедрот чжурджэней, пьянствуя со своим окружением, Чингис занимался рутиной, наводил порядок в собственном ханстве. К Боорчу и Джэлмэ, обладающими высокими полномочиями, добавился еще и Субэдэй-багатур, который умудрялся перечить даже самому Хасару.

В 1197 году Сача-беки, Тайчу и Алтая по-прежнему клялись в верности Тэмуджину, но плели нескончаемые интриги; тот нагнал их в керуленском Долон-Болдоут и разметал их отряды, а самих приказал «зашить в воловьи шкуры» — очень почетная смерть! Казнив Сача-беки, Чингисхан преследовал одну важную цель. Уничтожив «старшего в роде», он стал единственным претендентом на будущие права главного и единственного хана. «В 1198 году Чингисхан напал на отколовшийся от кераи-тов Ван-хана обок тункаит, которым руководил брат Ван-хана Чжаха-Гамбу. По сообщению Рашид ад-Дина, они были разбиты и потом „все явились с выражением рабской покорности к Чипгиз-хану“» [6, с. 97]. Тут же, разобравшись с тункаитами, Чингисхан устремляется за меркитами Тохтоа-беки и у горы Муручэ добивается новой победы. Причем большую часть добычи он направляет Ван-хану, подтверждая свой вассалитет.

Зимой 1198 года Чингисхан и Ван-хан начинают войну с погрязшей в усобицах Найманской державой. Первый удар они нанесли по Буюрук-хану: последний поссорился после смерти своего мудрого отца Инанч-хана с родным братом Гаян-ханом и особой военной силой не обладал. «Начавшиеся… военные действия принесли на первом этапе удачу союзникам — у озера Улунгур (Кызыл-Баш по-тюркски) они застали врасплох Буюрук-хана и весь его род в местности Кызыл-Баш около Алтая. Они захватили это племя и учинили грабеж. Буюрук-хан, обращенный в бегство, ушел в область Кэм-кэмджут. Затем был захвачен передовой отряд найманов во главе с нойоном Буюрук-хана Еди-Туклуном. Но на этом успехи закончились» [6, с. 97–98]. Найманский полководец Кокэсу-Сабрах, наводивший ужас на жителей западных степей и предгорий, заняв выгодные позиции в урочище Байдарах-белчир, остановил войска Ван-хана, Чингисхана и примкнувшего к ним Джамухи. Киято-кераитское войско было готово дать решительное сражение Кокэсу-Сабраху. Но! Джамуха уговорил выжившего из ума Ван-хана покинуть позицию и оставить Чингисхана наедине с грозной наиманской конницей. Наверно, это было самое страшное предательство Джамухи. Однако Чингисхан, оказавшись в критической ситуации и поняв бессмысленность столкновения с найманами, не стал рисковать и скрытно увел свое войско, воспользовавшись советом Субэдэя, который так ловко совершил маневр, что спутал все планы Кокэсу-Собраха, начавшего преследовать Ван-хана. Последнему пришлось умолять Чингисхана о помощи, и тот спас ему и жизнь, и людей, и имущество.