Марк Солонин - Июнь 41-го. Окончательный диагноз

С близкого расстояния картина «эвакуации Минска» была еще более печальной [147]. Журнал боевых действий 2-го стрелкового корпуса описывает это так: «Бесконечные потоки машин и людей шли на восток, загромождая пути и мешая передвижениям войск. Город Минск, подожженный во многих местах, горел, брошенный жителями на произвол. Пожарная охрана с пожарами не боролась, и пожарные машины также уходили на восток. Органы власти и милиции покинули город. Штаб ЗапОВО, оставив город, не организовал ни комендантской службы, ни эвакуации военного и ценного имущества». [451]«Бесконечные потоки» мешали не только тем, что загромождали пути движения войск. «Доношу, что по Дзержинской дороге потоками движутся отставшие, бежавшие от бомбардировок и просто бежавшие бойцы и командиры, главным образом штабной хозяйственной службы из подразделений 85-й сд, которые своим внешним видом (босые, без фуражек, распущенные) сеют панику и демобилизацию…» [452]

Отнюдь не бездействовала в те дни и советская бомбардировочная авиация. Да, первый эшелон ВВС фронта (9-я, 10-я и 11-я авиадивизии) к тому времени уже растаял практически полностью (остались лишь отдельные, упрямо воюющие экипажи, звенья, эскадрильи), но второй эшелон (12-я и 13-я БАД, 3-й авиакорпус ДБА) был еще вполне боеспособен. 13-я авиадивизия настойчиво бомбила танковые колонны Гудериана в полосе Брест, Барановичи, а танковые дивизии 3-й Танковой группы вермахта засыпали бомбами экипажи 3-го ДБАК. Судя по докладу штаба авиакорпуса, к утру 24 июня в частях 3-го ДБАК боеспособными числилось 137 бомбардировщиков ДБ-3ф. [453]В этот день экипажи авиакорпуса выполнили 170 вылетов, бомбовые удары нанесены по аэродрому Вильнюса (уже обжитому к тому моменту немецкими авиачастями), скоплению войск противника в районе Гродно.

26 июня нарком обороны СССР маршал Тимошенко подписал Директиву Ставки, в которой перед соединениями дальней авиации была поставлена задача «систематическими непрерывными налетами, днем и ночью, уничтожать танки противника… бомбардировать с высоты 400 метров, не мелкими группами, а полками». Логику Верховного командования понять нетрудно: в предыдущие дни Москва получила десятки сообщений о том, что контрудары мехкорпусов Красной Армии сорваны налетами авиации противника, которая «гонялась за каждой автомашиной», «вывела из строя до 60–70 % танков», «разбила все тылы танковых дивизий» и т. п. Теперь Ставка надеялась, что ценой потери драгоценного и дефицитнейшего ресурса (самолеты и экипажи дальней авиации) удастся если и не разгромить моторизованные колонны противника, то хотя бы затормозить их неустанное продвижение на восток.

Через два дня командир 3-го ДБАК генерал-майор Скрипко докладывал в штаб ВВС фронта:

«26.6 выполнялись задачи всеми полками ДБ-3 в течение всего дня, уничтожали танковые части противника в районе Молодечно, Вильно, Ошмяны, Крево, не допуская продвижения их юго-восточнее рубежа Раков, Радошковичи. Сделано 254 самолето-вылетов ДБ-3 (сражение танков с ДБ-3). Бомбили с низких высот, применяя метод пикирования, и, кроме того, пулеметный обстрел мотоколонн… Налицо на 28.6 исправных 80, неисправных 17 самолетов». [454]

254 вылета, выполненных в течение одного дня примерно сотней самолетов. С таким напряжением еще не воевало ни одно соединение советской бомбардировочной авиации. Именно в тот день, 26 июня, атакуя в районе поселка Радошковичи немецкую танковую колонну, погибли экипажи капитанов Николая Гастелло и Александра Маслова [148]. На этот раз противник действия советской авиации заметил. В донесении 78-го артполка 7-й танковой дивизии вермахта читаем: «26 июня начиная с 8-ми утра отмечены активные действия авиации противника, которые усилились до такой степени, что это можно было назвать господством русских в воздухе. Во время воздушных налетов 26.06.41 в полку были следующие потери: 4 убитых, 20 раненых… Из-за поврежденного авиацией моста у Радошковичи (город стоит у слияния двух мелких речушек. — М.С. ) дивизион не может выйти раньше 10 часов». [455]

Названные цифры потерь (24 человека) не так и велики в абсолютном измерении, но они составляют почти две трети потерь личного состава 78-го артполка за первые девять дней войны (39 человек). Применительно к артиллерийскому (в данном случае — гаубичному) полку такие пропорции потерь не слишком удивительны — гаубицам у переднего края стоять не обязательно, и их потери от воздействия авиации противника могут быть относительно большими. Но вот еще одна воинская часть, 6-й мотопехотный полк все той же 7-й танковой дивизии; за первые 9 дней войны полк потерял всего 107 человек, но при этом только один из двух батальонов полка потерял 26 июня от налета советской авиации 44 человека (12 убито, 32 ранено). В боевом донесении мотоциклетного батальона 7-й тд сказано: «В результате налета авиации противника батальон понес тяжелые потери в личном составе, машинах и оборудовании» ; конкретных цифр потерь от авиа-удара не приведено, но всего 26 июня батальон потерял убитыми и ранеными 44 человека, что больше половины потерь за девять дней. [455]