Антон Якименко - Прикрой, атакую! В атаке — «Меч»

— Огонь!

Пушечный салют грохочет над румынским аэродромом.

Проходит тридцать минут, и мы в кругу боевых друзей. «Румыны больше не враги, — объявляет Миша Коротков, — войска прекратили военные действия против наших войск. Официально это случилось в момент, когда вы шли по ущелью…»

— Вот это тебя и спасло, — говорю Ефименкову, — иначе несдобровал бы. Но пусть это будет наукой для всех: нельзя принимать решений, не подумав, не оценив обстановку.

Молчат летчики — осуждают.

— Ладно, — говорю Ефименкову, — прощаю на радостях. Рассказывай, что видел.

О том, что попал к румынам, он понял только тогда, когда увидел кресты на Ме-109. Перепугался, но делать нечего, мотор уже выключен, а сам стоит у крыла. Румыны обступили его, что-то говорят на своем языке, удивленно смотрят на красный нос самолета, на пушки.

Один начинает вести разговор.

— Бельгорад, — изображает пальцами крест. — Харьков… — и опять — крест. — Днепро… Ой, ой, ой…

Понятно, думает Ефименков, группа «Меч» у Днепра немало свалила Ме-109.

Подходит другой, говорит:

— Рус… Ас. Ас. Яссы. Два туда, — и в землю показывает.

Голосом изображает гул самолета, руками — атаку «Меча».

Пришел какой — то начальник, — Ефименков понял это по знакам различия, по тому, как перед ним все расступились, — постоял, посмотрел на Як — 3 и сказал на чистейшем русском:

— Меч!

Мы господствуем в воздухе. Мы летаем с рассвета до темноты, помогаем нашим войскам. Они успешно идут вперед. За десять — одиннадцать суток овладели жизненноважными городами Румынии Плоешти и Бухарестом, разгромили вражеские группировки на юге, освободили Молдавию…

— Ваши предсказания сбылись, — говорит мне Рубочкин. — Помните наш разговор в первый день наступления, двадцатого августа?

— Саша, ты шутишь или всерьез? Разве могло быть иначе?

— Конечно, шучу, — улыбается Рубочкин. — Уверен, двадцатого августа так же, как вы, мне ответил бы каждый летчик, каждый механик. Это было желанием каждого.

— Чаянием каждого, — поправляю я Сашу, — а иначе и быть не могло.

На Венгрию!

Румыния больше не враг. Румынские летчики в сопровождении Яков, Ла-5 бомбят позиции немцев, искупают вину перед советским народом. Очередь за Венгрией. Удар наших войск нацелен на Будапешт. Жаркие воздушные схватки кипят над городом Дебрецен.

Мы в Араде, на стационарном аэродроме. Прибыл начальник политотдела дивизии, собирает людей на митинг. Несколько дней назад не вернулся из боя летчик Козлов. Раненый, он не смог довести самолет до своей территории, упал на вражеской. Враги наглумились над ним. Зверски избили, одели на голову «парашу» и бросили в поле. Наступая, наши войска подобрали его, узнали, кто он, откуда. Мы знаем Козлова. Раньше он летал на По-2, возил раненых. Потом попросился в наш полк. Я выпустил его на боевом самолете, он оказался хорошим воздушным бойцом, верным товарищем и уже командиром звена перешел к нашим соседям.

— Сильные люди никогда не унизятся до подобного, — сказал начальник политотдела дивизии, — святая месть будет нашим ответом врагу.

— Бить гадов! Нет пощады мерзавцам! Смерть гитлеровцам, — говорят, выступая один за другим летчики, техники, механики, и нет предела их возмущению, гневу.

Первый вылет по вызову с линии фронта. Возглавляю ударную группу из шести самолетов. Вторую шестерку — группу прикрытия — ведет Коля Леонов. Он держится сзади и выше метров на семьсот-восемьсот. Договорились заранее: я атакую противника снизу, он сверху. Если я выскакиваю вверх, он отсекает атаки вражеских истребителей, когда у меня мала скорость. Видимость очень плохая. Здесь это обычно и крайне усложняет работу: трудно искать самолеты противника, трудно искать аэродром, особенно после боя, когда на пределе и нервы, и остаток горючего.

Слышу по радио:

— Противник впереди справа! На встречных.

Вижу: бомбардировщики идут немного повыше меня и пониже Леонова. Впереди — истребители. Снижаясь, разгоняю скорость. Леонов уходит вверх, оттуда пикирует, бьет истребителей. Один загорелся, другие переворотом уходят вниз, прямо ко мне. Атакуем по ходу дела и идем к бомбовозам — надо сорвать их удар. Вот и они.

Атака на встречных курсах длится секунды. И если в воздухе мгла, то трудно сказать, насколько успешна атака. Короче — сбитых пока не вижу. Идем в разворот. Атакуем. Раз, другой, третий. Вижу, как валятся бомбы. Кто-то горит, падает. Кто — то раскрыл парашют.