Николай Ильюхов - Партизанское движение в Приморьи. 1918—1922 гг.

В 11 часов утра начался бой. Картина его сразу приняла неблагоприятный для противника характер: он хотел перехитрить нас, но совершенно неожиданно для себя сам попал на удочку. Чтобы напасть на нас врасплох, колчаковцы, не дойдя трех верст до Перятина, выслали по хребту, лежащему с восточной стороны деревни, свой отряд человек в 150—200, имея намерение обойти нас с левого фланга в тыл и в решительную минуту, когда мы будем увлечены их передовыми цепями, ударить внезапно нам в спину. Однако такой маневр нами был предусмотрен, и туда на хребет, как уже говорилось, был выслан ольгинский отряд. Прежде всего началась стрельба в горах на этом хребте. Остальные цепи колчаковцев, на расстоянии примерно 1000 шагов, залегли в ожидании результатов своей фланговой диверсии и начали окапываться. Через полчаса на хребте стрельба прекратилась: ольгинцы отбили колчаковцев, которые, оставив несколько трупов, бежали назад. В это время по дороге, поднимая целые облака пыли, с гиком бросилась на нас кавалерия. Подпустив ее поближе к себе, цепь т. Тетерина (Петрова), командовавшего правым участком, дала один, затем второй, третий залп… Ошеломленные лошади стали надыбы; у противника воцарилась паника. Некоторые кавалеристы стали соскакивать с лошадей и спешно устанавливать пулеметы. Еще один залп, частый ружейный огонь партизан, и кавалерия быстро поворачивает назад. Атака отбита. Наступил небольшой перерыв. Партизаны, перебивая друг друга, восторженно делятся впечатлениями первых стычек. Наконец противник развертывает все свои силы в одну цепь и начинает редкую перебежку по всей линии. В это время ольгинцы были подтянуты поближе к нашему левому флангу с таким расчетом, чтобы оказать существенную поддержку любой нашей цепи. Заговорила и батарея колчаковцев. Сначала она бьет на шрапнель, а потом некоторые орудия переходят и на картечь, — расстояние ведь — рукой подать. Завязалась самая отчаянная пальба. Когда колчаковская цепь подошла совсем близко к нам, открыли огонь и наши фланги. Враг попал под перекрестный огонь — положение самое невыгодное для него, но он еще держится стойко. Перестрелка продолжалась около часа. Наконец противник начал отступать. Мы отчетливо слышим нервный голос команды офицеров, призывающих своих солдат к спокойствию и выдержке, чтобы не нарушался порядок отступления. И третья лобовая атака нами отбита. Орудия продолжают посылать в деревню снаряды. Дух партизанских цепей еще больше поднялся. Там и сям слышно пение: «Смело, товарищи, в ногу», выкрики «ура», потом снова пение: «Сами набьем мы патроны, к ружьям привинтим штыки».

Вскоре противник оправился и снова густыми цепями повел наступление. Пулеметы захлебывались, старательно строча по всему фронту. Ружейный огонь партизан стал настолько сильным и разительным, что колчаковцы уже не делали перебежки цепями, а по одному ползли на четвереньках. Драка началась самая упорная и, видимо, решающая. Американцы, до сих пор сидевшие на крыше школьного здания, начали нервничать и, увлеченные партизанской страстностью, сами втянулись в события. Лейтенант, глава делегации, внимательно следил за маневрами колчаковцев и, желая нам «помочь», через своего солдата передавал нам каждые 10—15 минут записки с извещением о всякой перемене картины боя. Мы старались подать вид, что сведения лейтенанта нам оказывают пользу, хотя на самом деле они ничего нового нам не давали и только отрывали напрасно внимание на деликатную болтовню с посланцами янки. Под давлением нашего перекрестного огня колчаковцы наконец приостановили продвижение вперед, залегли и начали окапываться. Бой продолжался теперь невыгодно для нас: попадание стало минимальным, — не видно было колчаковских стрелков, спрятавшихся в окопы.

Под вечер снова возобновилось наступление. Противнику удалось совсем близко подползти к деревне. Вот уже он захватил несколько домов, расположенных на краю деревни. Партизаны стали занимать крыши и оттуда продолжать стрельбу. Началась упорная борьба за овладение каждым домом, крестьянским двором. Партизаны с яростью защищали каждый шаг своей позиции. Американцы всё чаще присылали нам свои назойливые информации. Битва наполовину перенеслась на улицу и дворы деревни. С наступлением темноты полил проливной дождь, и мы решили больше не расстреливать патронов, так как деревню стала покрывать та ночная темь, какая бывает весной в дождливую погоду. Цепи наши стали стягиваться к восточной части деревни, к кладбищу. Мы отступили по тропе в деревню Новицкую, на пять верст от Перятина. Но тут случилось несчастье: мы изменили правилам дипломатической вежливости и традициям гостеприимства — ушли из Перятина, не предупредив об этом американскую делегацию, которая поэтому попала в плен к колчаковцам. В связи с этим начались интересные события, о которых будет сказано ниже.