Юрій Сорока - Поход Сагайдачного на Москву. 1618

Войска поляков неспешно подступали к границам Московского царства и скоро были в землях, которые не успели еще забыть топот копыт лошадей польского воинства и залечить раны, нанесенные им во время прежних нашествий. Поначалу Владиславу ничто не предвещало каких-либо трудностей. Первым к его ногам упал Дорогобуж. Дорогобужский воевода Иванис Ададуров сдал свою крепость Владиславу, признавая его царем московским. Королевич торжественно вошел в город, не забыв щедро вознаградить как своих военачальников, так и людей Ададурова, которые так хорошо его приняли. Не возникало особых затруднений и во время передвижения польской армии на протяжении еще нескольких недель.

Однако чем дальше польский корпус углублялся в московские земли, тем сильнее становилось сопротивление царского войска и многочисленного народного ополчения. Наконец Владиславом было принято решение на время прекратить дальнейшее продвижение и остановиться лагерем у города Вязьма. Здесь он намеревался ждать из Варшавы подкреплений и денег для дальнейшего осуществления своих планов. Однако лагерь у Вязьмы, которая многократно переходила из рук в руки во время Смуты и к тому времени насчитывала всего сто двадцать шесть уцелевших дворов, стал точкой отсчета неудач, которые начали преследовать полного честолюбивых планов королевича. Время шло, но ни денег, ни солдат в помощь сыну Сигизмунд III присылать не спешил. Польская армия, которая по большей части состояла из немецких и венгерских наемников, а также добровольцев из польской и литовской шляхты, быстро теряла интерес к войне и страдала от низкого уровня дисциплины. Шляхтичи предпочитали выполнению приказов своих командиров буйные пиршества и разгульную жизнь. А что касается немцев и венгров, поднять их боевой дух и уровень дисциплины можно было лишь с помощью одного средства — звонкой монеты. Но как раз в этом универсальном средстве Владислав испытывал острый недостаток. Боевые действия свелись к набегам на окрестные районы, и без того разоренные войной, отрядов легкой кавалерии Александра Лисовского, так называемых «лисовчиков». Эти кавалеристы, которых в Речи Посполитой именовали казаками, имели довольно скандальную славу. В отличие от других подразделений польской конницы, «лисовчики» формально не получали жалованья от польской короны. Они кормились только за счет трофеев и награбленной добычи, чем во многом были похожи на украинских и запорожских казаков. Во время боевых действий они рассчитывали на свою мобильность и в сражениях не сооружали лагерей.

«Лисовчики» получили печальную известность благодаря многочисленным грабежам, насилиям и убийствам, жертвами которых становилось мирное население. Не брезговали они грабить и земли своей родины (это было одной из причин, почему король Сигизмунд III желал удалить их из Речи Посполитой настолько надолго, насколько это было возможным). Неудивительно, что, оказавшись на чужой территории, «лисовчики» показали свои «таланты» в полной мере.

Что же касается немецких наемников и охочекомонной [4] Охочекомонный — конный доброволец. польской шляхты, о которых говорилось выше, они такой неприхотливостью как лисовчики не отличались. Поэтому очень скоро королевич Владислав был поставлен перед тем фактом, что количество солдат в его лагере под Вязьмой тает просто на глазах. Ландскнехты и отряды шляхетного рыцарства попросту разъезжались во все стороны, оставляя Владислава на произвол судьбы. Нужно было немедленно что-то предпринять. Тут-то в очередной раз и вспомнили о тех «волосах и ногтях», которые надлежало беспощадно подстригать, когда они разрастались в большом количестве. И похоже на то, что Владислав, находясь в лагере под Вязьмой, совсем не склонен был к такому «подстриганию». Сейчас он отчаянно нуждался в помощи казаков. И радость его была бы прямо пропорциональна количеству сабель, которое имелось возможным собрать в Украине. В Киев к Сагайдачному полетели депеши с призывом о помощи.

Но казацкий гетман откликнулся на просьбы о помощи не сразу. Прежде чем дать свое согласие на поход, он начал переговоры с поляками. Несмотря на то, что, как уже говорилось, Сагайдачный и молодой королевич находились в дружеских отношениях, да и лояльность гетмана Сагайдачного к польской власти известна всем, кто интересуется его биографией. Лояльность лояльностью, но у Сагайдачного были свои цели, которых он стремился достичь, согласившись, подать руку помощи полякам. Чтобы понять, в чем состояли эти цели, вернемся немного назад.