Кирилл Сухомлинов - Медики, изменившие мир

В августе 1914 года в ответ на вторжение Германии в Бельгию Великобритания вступила в Первую мировую войну Флеминг участвовал в военной кампании во Франции в качестве капитана медицинского корпуса, в то же время продолжая исследования в военной лаборатории в Булони под руководством профессора Райта. Основной задачей, поставленной перед группой ученых, была борьба с раневыми инфекциями.

В своей врачебной практике он одним из первых применил сальварсан – первый химиопрепарат для лечения сифилиса, открытый Паулем Эрлихом

Флеминг, выступая в 1915 году с докладом, в основу которого легли проведенные исследования, рассказал о разнообразии флоры, вызывающей гнойные процессы в огнестрельных и осколочных ранах. Он также сообщил, что привычные антисептики, которыми обрабатывали раны, (карболовая и хлорноватистая кислоты, йод, хлорамин и т. д.) оказались, во-первых, малоэффективными против вызывавшей нагноение флоры, так как уничтожали не все микробы, попавшие в рану, а во-вторых, разрушающими лейкоциты, что угнетало физиологические механизмы противодействия инфекции.

23 декабря 1915 года Александр сочетался браком с Сарой Марион Мак-Элрой, старшей медицинской сестрой лондонской клиники. Через девять лет она родит ему сына Роберта, тоже будущего врача, и вплоть до самой своей смерти будет всячески поддерживать Флеминга в его начинаниях.

В 1938 году оксфордские ученые – английский бактериолог Ховард Флори и биохимик Эрнст Чейн заинтересовались работами Флеминга, ставшего известным благодаря открытию лизоцима.

Климат британской столицы располагает не только к сплину, но и к такой обыденной вещи, как насморк. Простужаются все – от простых угольщиков до особ королевской крови. Производство носовых платков и торговля ими в таких условиях становятся определенно прибыльными. Да и настоящий ученый сможет извлечь из этого выгоду. Как, собственно, и сделал Флеминг, поставивший собственный насморк на службу науке.

Случилось, что в 1922 году Флеминг несильно простудился – пострадал только нос ученого. Во время болезни ему пришла в голову мысль: почему бы не попытаться выделить возбудителя этой незначительной, но весьма неприятной хвори. Флеминг стал ежедневно высеивать содержимое носа в чашки Петри. На пятый день ученый обнаружил мелкие бактериальные колонии, оказавшиеся грамположительными кокками. После того как колонии разрослись, ученый, к тому времени уже практически выздоровевший, добавил к суспензии из свежей культуры каплю носовой слизи – и, к его удивлению, уже через пару минут взвесь стала прозрачной: микробы растворились. О странном эффекте Флеминг рассказал своему руководителю Райту, тот сразу же занялся исследованием легко растворимых бактерий и открыл новый вид – Micrococcus lysodeicticus (микрококки растворимые). Флеминга же заинтересовала сама произошедшая реакция, и он предположил, что в носовой слизи присутствует вещество, способное противостоять бактериям. Выделить его удалось без особого труда: фермент получил название «лизоцим». К сожалению, универсальными антисептическими свойствами он не обладал и действовал в основном на неспецифическую флору, при этом возбудители серьезных заболеваний, как правило, на него не реагировали.

Неделями на столе скапливались десятки чашек, заполненных питательными жидкостями, на которых росли колонии всевозможных бактерий разнообразных форм и расцветок

Свойство ферментов избирательно повреждать клеточные стенки бактерий обнаружил еще в 1909 году П. Л. Лащенко в опытах с куриным белком, также содержащим лизоцим. Этот фермент был впоследствии обнаружен также и в слезной жидкости, слюне, грудном молоке, слизистой оболочке желудочно-кишечного тракта – в местах, где он обеспечивал антибактериальный барьер. Широкого распространения как антисептик, ввиду слабого своего действия, лизоцим не получил, однако в пищевой промышленности он в наше время успешно используется как природный консервант под названием «пищевая добавка Е1105».

В 1941 году появились первые данные об успешном испытании пенициллина при лечении инфекций у человека.

В лаборатории Флеминга постоянно царил творческий беспорядок. Но так казалось только непосвященному. Ученому же в такой обстановке было проще работать: он прекрасно ориентировался в якобы хаотично расставленных по всему периметру рабочего пространства чашках Петри, пробирках, банках с реактивами и красителями. Если в какой-то чашке эксперимент шел не так, как было задумано, Флеминг быстро забывал про нее и не удосуживался утилизировать содержимое и вымыть лабораторную посуду, до тех пор пока она не понадобится для нового опыта. Неделями на столе скапливались десятки чашек, заполненных питательными жидкостями, на которых росли колонии всевозможных бактерий разнообразных форм и расцветок.