Дэвид Мёрфи - Что знал Сталин

Сталин держал каналы открытыми, как для Германии, так и для англо-французской стороны в надежде на заключение более выгодной сделки для Советского Союза. Отдавая себе отчет в том, что Гитлер твердо решил напасть на Польшу и поэтому страстно желал обеспечить себе нейтралитет СССР, советская сторона попыталась получить согласие Англии и Франции начать переговоры по военным вопросам. Однако только 25 июля Британский кабинет дал свое согласие. Но уже тогда, советскому послу в Лондоне Ивану Майскому было ясно, что англичане не будут торопиться с началом обсуждения. Он был прав в своих оценках. Перед самым отъездом глава британской делегации адмирал Реджиналд Драке спросил британского министра иностранных дел виконта Галифакса, как он должен поступить, если будет невозможно заключить договор. Ему было сказано «тянуть переговоры как можно дольше» в надежде, что германское вторжение в Польшу будет отложено. [22] Anthony Read and David Fisher «Deadly Embrace: Hitler, Stalin and the Nazi-Soviet Pact» (N.Y., 1988), 118–119, 138.

Сталин верил, что подобные обсуждения, проводимые параллельно с переговорами о торговом договоре, создадут дополнительное давление на Гитлера, который согласится с его требованиями в обмен на советское согласие. Поэтому он надеялся, что военные переговоры начнутся без промедления. Однако задержки продолжались в связи с выбором средств транспорта. Регулярного воздушного сообщения между Лондоном и Москвой не было, а поездка по железной дороге выглядела неподходящей. В конце концов, было решено, что делегации прибудут морским путем. Но вместо того, чтобы воспользоваться быстроходным крейсером, французская и английская делегации выбрали, соответственно, медленные грузовое и пассажирское суда, прибыв в Ленинград только 9 августа. Этой же ночью они отравились в Москву. Русские, конечно, уже назначили членов своей делегации и приняли меры, чтобы обеспечить скорейшее проведение переговоров. [23] Anthony Read and David Fisher «Deadly Embrace: Hitler, Stalin and the Nazi-Soviet Pact» (N.Y., 1988), 118–119, 145.

Проскуров тоже был вовлечен в эту подготовку, добыв франко-говорящего переводчика для Ворошилова. Проскуров помнил о встрече с молодым русским студентом, который учился в Сорбонне, когда он сам находился в Париже во время Испанской гражданской войны. Этим студентом был Александр Николаевич Пономарев, который впоследствии стал инженер-генерал-полковником, ведущей фигурой в советской авиапромышленности. «Как я понимаю, вы говорите по-французски лучше, чем по-русски, — сказал Ворошилов, когда Проскуров представил ему Пономарева. — Расскажите нам по-французски, что вы делали в Париже». Пономарев выполнил просьбу, и его французский был действительно очень хорошим. Ворошилов поблагодарил Проскурова за помощь и приказал адъютанту экипировать Пономарева в течение тридцати шести часов. [24] А.Н. Пономарев «Покорители неба» (М. 1980), 68–69. Это источник отчета о переговорах в августе 1939 года.

Только после этого Ворошилов объяснил, что послезавтра должна прибыть англо-французская военная делегация для переговоров, ведущих к заключению военного договора. Как сказал Ворошилов, «понадобилось два с половиной месяца, чтобы они сделали это. Наконец они согласились, но не по своей доброй воле: народы требуют надеть намордник на Гитлера. Господа и сейчас не торопятся. Обе делегации отказались от самолета и крейсера, уселись на тихоходный пакетбот и вот уже неделю плывут в Ленинград. И это в такое горячее время, когда каждый упущенный день грозит катастрофой». После этой речи Ворошилов сказал Пономареву, что он должен выступать в качестве переводчика советской делегации, и каждый вечер делать расшифровку переговоров за день. Затем ему была выдана новая белоснежная форма, такая, в какую были одеты все остальные офицеры советской делегации.

Советская делегация была на голову выше и английской и французской — возглавляемая наркомом обороны Ворошиловым, она включала в себя высших советских руководителей: начальника Генерального штаба Бориса Шапошникова, наркома ВМФ адмирала Николая Кузнецова, нового руководителя советских ВВС Александра Локтионова и зам начальника Генштаба И. В. Смородинова. Это была внушительная группа, чьи звания и должности были явно выше, чем у членов англо-французской делегации.

Пономареву показалось, что Ворошилов решил унизить членов англо-французской делегации на первом заседании 12 августа, попросив предъявить документы, удостоверяющие их полномочия.