В. Духопельников - Иван Грозный

Власть Василия III, отца будущего Ивана Грозного, еще более усилилась в годы его правления. Отдельные свидетели того времени говорят, что Иван III еще выслушивал от бояр «многие поносные и укоризные словеса». Василий III боярских противоречий уже не допускал. Однажды представитель старого московского боярства Берсень Беклемишев попробовал спорить с великим князем по вопросу о Смоленске. На это великий князь ему заявил: «Поди, смерд, вон, ты мне не надобен». Боярин жаловался своим друзьям, что ныне государь не советуется со своими боярами, а решает дела «сам третей у постели», т. е. совещается с несколькими ближайшими людьми в своих внутренних комнатах. Не зная, как объяснить причины перемен в обращении великого князя с боярами, Берсень Беклемишев отнес это на счет приезда гречанки Софии Палеолог в Москву. (На Софье, племяннице византийского императора, был женат великий князь Иван III Васильевич, дед Ивана Грозного). Боярин говорил: «Как пришла сюда грекове ино и земля наша замешалася, а дотоле земля наша русская жила в тишине и в мире». Аналогичные перемены во власти государя отметил и посол австрийского императора Сигизмунд Герберштейн, дважды побывавший в Москве. По его словам, Василий III превосходил своей властью всех монархов в мире. «Всех одинаково гнетет он жестоким рабством, – писал Герберштейн, – так что если он прикажет быть кому при его дворе или идти на войну, или править какое-либо посольство, тот вынужден исполнять все это на свой счет». (Говоря по правде, иностранец умалчивает, что в тот период в России бояре владели огромными вотчинами, населенными крестьянами. Так что именно за владение этими вотчинами они и отбывали государеву службу.)

Высокое положение государя в стране и по отношению к иностранным государствам обосновывалось и закреплялось в официальных документах, летописях, литературных произведениях. После падения Византии московские писатели стали доказывать, что Москва является исторической преемницей Византии. А падение Византии объяснялось подписанием Флорентийской унии с католической церковью в 1439 году и завоеванием впоследствии Константинополя турками-османами. В понимании же московских книжников эти события привели к потере Константинополем первенства в православном мире. Между тем, раньше в русских землях смотрели на Византию как на мировую державу, а на Константинополь – как на центр православия, или Второй Рим, унаследовавший значение Древнего «ветхого Рима». С падением Византии церковное и политическое значение ее столицы постепенно берет на себя Москва, где не поддержали Флорентийскую унию. Здесь уже в 1448 году избирается, без традиционного согласия византийского патриарха, самостоятельный митрополит из русских. В начале следующего столетия монах одного из псковских монастырей Филофей в своих посланиях Василию III обосновал превращение Москвы в центр православия. По его словам, старый Рим пал вследствие уклонения в ересь. Новый Рим (Константинополь) погиб вследствие измены православию на церковном соборе во Флоренции. Поэтому храм Софии и стал достоянием «неверных», турок. «Два Рима пали, – подчеркивает Филофей, – а третий [Москва] стоит, четвертому же не бывать». Монах не забыл похвалить и Василия III. «Скажем несколько слов, – пишет он, – о нынешнем преславном царствовании пресветлейшего и высокопрестольнейшего государя нашего, который во всей поднебесной единый есть христианам царь и сохранитель святых божиих престолов, святой апостольской церкви, возникшей вместо римской и константинопольской и существующей в богоспасаемом граде Москве, церкви святого и славного Успения пречистой Богородицы, что одна во вселенной краше солнца светится».

Несколько раньше посланий Филофея появились литературная повесть «Сказание о князьях владимирских» и «Послание о Мономаховом венце» Спиридона Саввы, купившего в Константинополе место митрополита Киевского. Эти сочинения легендарны и во многом однообразны. В них передается легенда о том, что император Константин Мономах передал непосредственно князю киевскому Владимиру Мономаху царский венец и животворящий крест. Эта легенда получила распространение несмотря на то, что из переводной литературы было известно, что Константин умер в 1055 году, тогда как Владимир княжил в Киеве в XII столетии. Версия о передаче регалий сочеталась с легендой о происхождении московских государей от императоров первого Рима и прежде всего от Августа, которого провозгласили «властителем» вселенной. На Августа возложили знаки власти, одели в одежду египетского царя, а голову увенчали индийской короной. Август же поставил правителей в разных местах земли, в том числе своего родственника Пруса – на реке Висле. Ну а новгородцы пригласили княжить Рюрика, будто бы потомка Пруса. Таким образом генеалогия русских князей восходила не только к Рюрику, но и к легендарному Прусу и далее до реального римского императора Августа.