Константин Стогний - Сокровища майя и конец света

Границ и паспортов тогда не было, так что население южных «классических» городов майя за пару сотен лет практически все «утекло» в те места, где ему не досаждают яйцеголовые и вместе с тем тупоголовые цари-эксплуататоры. Оставшихся фанатиков перебили испанские инквизиторы. А густозаселенные северные города майя испанцы лишили майяской письменности, так что уже в XVII веке индейцы записывали свои священные тексты латиницей. Так называемые «Книги пророка-ягуара» XVIII века, содержащие туманные намеки на то, что конец тринадцатого Бактуна (21.12.2012) принесет неисчислимые бедствия, написаны на староиспанском.

Особую свирепость в искоренении письменности майя проявил печально известный епископ Диего де Ланда. По иронии судьбы, именно его книга спустя три века помогла расшифровать письменность майя.

Диего де Ланда вел записи о нравах и обычаях майя и даже попробовал с помощью грамотных индейцев установить соответствие между испанским алфавитом и иероглифами майя. Свои наблюдения он изложил в книге «Сообщение о делах в Юкатане».

При Диего де Ланда еще был жив писарь майя, который мог писать и латиницей на испанском, и иероглифами на майяском. Ланда записал три десятка иероглифов майя в качестве букв алфавита, но они совершенно не поддавались расшифровке. Думается, христианская спесь не позволила епископу разобраться в системе письменного языка майя. Со времен де Ланды попытки расшифровать письменность майя предпринимались неоднократно.

И хотя индейцев майя к ХХ веку уцелело немало, никто из них не знал древнюю письменность и не мог помочь ученым в ее расшифровке. В первой половине прошлого столетия самым известным майянистом считался археолог Эрик Томпсон. У него за плечами был один курс исторического факультета университета. Для американского археолога с кнутом и пистолетом вполне достаточно, не так ли? За свои как бы научные изыскания по вывозу майяских артефактов в США и Европу Томпсон получил рыцарский титул из рук королевы Елизаветы. От не слишком большого ума Эрик Томпсон считал иероглифы майя обычными картинками. И на этом основании полагал расшифровку письменности майя невозможной.

Кроме того, Томпсон с большим пренебрежением относился к книге де Ланда: «Знаки, которые приводит де Ланда, — недоразумение, путаница, глупости… Можно растолковывать отдельные рисунки. Но вообще письменность майя никто и никогда не сможет прочитать!..» Ученики Томпсона, среди которых была русская женщина Татьяна Проскурякова, сами уподоблялись индейским шаманам, когда пытались растолковать ту или иную надпись майя на камне. А надписей сохранилось очень много — в настоящее время корпус надписей майя на камнях и керамики составляет около 17 тысяч изображений. Только Индиана Джонс мог бы подумать, что это просто картинки! Как мы помним из фильмов Спилберга, Индиана слишком часто ударялся головой о твердые предметы…

И все же Татьяна Проскурякова, знавшая русский язык, робко пыталась указать Эрику Томпсону на книгу некоего молодого советского ученого-эпиграфиста Юрия Кнорозова, который в 1952 году расшифровал основные иероглифы майя и дал ключ к пониманию остальных.

Я уже упоминал, что в Гватемале и Мексике когда мы общались с учеными, чиновниками, простыми людьми, таксистами, — у всех возникало только две ассоциации с именем Юрий: Гагарин и Кнорозов.

Оба — первооткрыватели и первопроходцы. Оба штурмовали неизведанное: один — в просторах космоса, другой — в глубине веков. Но о Юрии Кнорозове, в отличие от Юрия Гагарина, мало кто у нас в Украине знает. А ведь это наша история и наш соотечественник.

Харьковчанин Юрий Кнорозов работал в ленинградском Музее этнографии. Проживая в одной комнатушке со Львом Гумилевым, молодой ученый исследовал процессы изменения человеческой психики, в результате которых устная речь обретает письменность.

Запись чисел — это всегда изобретение торговцев, а запись слов — удел жрецов. Вот почему больше всего Кнорозова интересовали шаманские практики. Для их изучения молодой ученый в составе экспедиций провел несколько месяцев в Средней Азии, на Алтае и на Курилах.

Однажды на глаза Кнорозову попалась статья Пауля Шелльхаса «Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема». Кнорозов принимает вызов Шелльхаса и восклицает: «Как это неразрешимая проблема? То, что записано одним человеческим умом, не может быть не прочитано другим!»

Этнограф-эпиграфист для расшифровки письменности майя применяет все наработки своих многолетних экспедиций. Он никогда не видел «вживую» ни одного иероглифа майя, только прорисовки из книги епископа Диего де Ланда. Он никогда не был ни в Мексике, ни в Гватемале или там — Белизе и Гондурасе. Он жил в музейной подсобке, в узком «пенале», где умещался лишь письменный стол и сундук, служивший шкафом и кроватью одновременно. Но Кнорозов говорил: «Я могу заниматься наукой и на подножке трамвая». Первые результаты своей работы Кнорозов опубликовал в 1952 году. Было ему всего 30 лет.