Леонид Шебаршин - Рука Москвы - записки начальника советской разведки

- По этому поводу совершенно ничего не могу сказать. Вся информация шла из Первого главного управления председателю, он подписывал телеграммы и отправлял дальше, адресатам. Возможности узнать, доложено Президенту или нет, у меня не было.

- Как вы относитесь к идее выведения ПГУ из состава КГБ и реорганизации его в Комитет по разведке?

- Это абсолютно правильная идея. Но тут существует следующая опасность. В промежутке между принятием решения и его осуществлением временные люди пытаются определять способы реорганизации разведки, ее кадровую политику.

Я всегда исходил из того, что разведка - это живой, хрупкий и очень деликатный организм, не терпящий рывков.

Прежде всего это то, что мы называем добывающий или агентурный аппарат, то есть сотрудничающие с нами иностранцы. Потом оперативные работники, находящиеся за рубежом под различными прикрытиями. Технические средства. И, наконец, центральный аппарат. Все эти компоненты взаимосвязаны.

- Одна из первых "реформ", предпринятых новым руководством КГБ, - вывод из подчинения комитета Управления правительственной связи и Восьмого управления, занимающегося шифровкой и дешифровкой. Не кажется ли вам, что таким образом остальные подразделения комитета останутся без надежных, проверенных каналов связи? И не проще ли было создать параллельные структуры: чтобы одной мог пользоваться Президент, а другой - комитет?

- По-моему, это как раз пример моментально принятого решения, которое сейчас приходится переосмысливать.

- Как, по-вашему, суверенные республики, например Украина, будут осуществлять разведку? На базе расформированного ПГУ или своих первых управлений?

- На базе своих первых управлений. Что касается Украины, то я знаю, у них есть возможности для работы за рубежом, и мы прекрасно взаимодействовали.

- Некоторые лидеры республик призывают обнародовать архивы КГБ, имена агентов. Считаете ли вы это оправданным в какой-либо форме?

- Это предел падения для разведчика, для офицера госбезопасности. Эти люди работали на государство, то есть на нас с вами. И разглашать их имена только потому, что изменились обстоятельства, - это низость.

- Известно ли вам что-нибудь о золоте КПСС?

- Первое главное управление ни в каких финансовых делах КПСС участия не принимало.

- Бюджет ЦРУ составляет тридцать миллиардов долларов. Бюджет же ПГУ не публиковался, но известно, что он гораздо меньше. Так ли это?

- Если бюджет ПГУ будет опубликован, многим будет казаться невероятным, что эта служба могла обходиться так дешево и делать так много.

И. КАДУЛИН

Кстати

"ПГУ всегда отличал высокий профессионализм, преобладающее большинство людей там честные, настоящие профессионалы", - заявил новый начальник советской разведки - Евгений Примаков.

Касаясь судьбы своего предшественника - Леонида Шебаршина, новый начальник разведки сказал, что высоко ценит его и относится к нему с большим уважением. По словам Евгения Примакова, нужно без спешки во всем разобраться.

РАЗВЕДЧИК, ВЕРНУВШИЙСЯ В ХОЛОД

("Известия", 1991, 11 окт., No 243)

Роман М. Карре "Шпион, пришедший с холода" называют лучшим политическим детективом XX века. Главное действующее лицо романа становится жертвой сложнейшей интриги, закрученной в недрах разведки. Нашему собеседнику Л. Шебаршину, возглавлявшему секретное ведомство, конечно, не довелось пережить трагедию, подобную персонажу английского писателя, но в обстоятельствах его падения с высот государственной службы до сих пор много неясного. С этого вопроса и началось интервью.

- Вы уже высказывались о причинах вашего ухода с поста начальника разведки, говорили: без вашего согласия вам назначили первого заместителя. С другой стороны, газеты пишут, что, занимая пост заместителя председателя КГБ, вы не могли не знать о готовящемся перевороте. Может быть, подлинная причина отставки в том, что вы слишком тесно связаны с Крючковым?

- Мне уже приходилось вносить ясность в этот вопрос. Я ничего не знал о готовящемся перевороте. В выступлениях председателя КГБ перед его сотрудниками, в разговорах Крючков постоянно подчеркивал свою приверженность законам, наставлял нас, что мы должны строго следовать духу и букве законов. Мы считали, что это и есть истинная позиция Крючкова. Я не знаю, отчего кому-то трудно поверить, что разведка не была вовлечена в переворот.

Почему Крючков посвятил некоторых своих заместителей в этот замысел и не посвятил начальника разведки - об этом можно только догадываться. Я думаю, по каким-то признакам я не внушал ему доверия. У меня возникали, а в последнее время довольно часто, расхождения с нашим бывшим председателем по оценке ситуации в Советском Союзе, по оценке роли и перспектив КПСС. Наверное, все это Крючков учитывал. Мне кажется, что некоторые мои выступления на совещаниях руководства КГБ не соответствовали концепциям Крючкова. Возможно, этим объясняется то, что я не был осведомлен. Надо спросить самого Крючкова.