Уинстон Черчилль - Вторая мировая война

6. Премьер-министр на протяжении многих лет денно и нощно старался добиться подлинной дружбы между народами России и Англии и, насколько он вправе был это делать, народом Соединенных Штатов. Он полон решимости не прекращать своих усилий и впредь вопреки величайшим трудностям. Он отнюдь не отчаивается в возможности найти счастливое решение, которое принесло бы великие выгоды Советской России и в то же время обеспечило бы суверенную независимость и внутренние свободы государств и наций, захваченных сейчас Красной Армией. Свобода, независимость и суверенитет Польши – вот то дело, ради которого английский народ решился на войну, как ни плохо он был к ней подготовлен. Сейчас это стало делом чести нации и империи, которые теперь лучше вооружены. Права Чехословакии весьма дороги английскому народу. Позиция мадьяр в Венгрии удерживалась на протяжении многих веков, вопреки многим несчастьям, и Венгрию всегда следует считать драгоценной европейской реальностью. Затопленная русским потоком, она не преминет стать либо источником будущих конфликтов, либо ареной исчезновения нации, страшного для всех благородных сердец. Австрии с ее культурой и ее исторической столицей Веной следует быть свободным центром в интересах жизни и прогресса Европы.

7. Балканские государства, пережившие столь много войн на протяжении веков, создали свои собственные стойкие цивилизации. В Югославии в настоящее время господствует обученный коммунистами руководитель Тито, который пришел к власти главным образом в результате наступлений английских и американских армий в Италии. Румынию и Болгарию в значительной мере подавляет факт их близости к Советской России и то обстоятельство, что в нескольких войнах они становились не на ту сторону, на какую нужно. Тем не менее эти страны имеют право на жизнь. Что касается Греции, то упорная борьба, которую вели греки и английская армия, обеспечила греческому народу право выразить на приближающихся выборах, не опасаясь помех, на основе всеобщего избирательного права и тайного голосования свободно и беспрепятственно, какой режим и правительство он выберет.

8. Премьер-министр не может согласиться с тем, что было бы разумно отмахнуться от всех этих вопросов в стремлении удовлетворить империалистические требования Советской коммунистической России. Как бы сильно он ни надеялся на то, что удастся достигнуть хорошего, дружественного и прочного соглашения и что всемирная организация начнет существовать и действовать с некоторой степенью реальности, он уверен, что нельзя пренебрегать великими проблемами, лежащими в основе приведенного выше краткого резюме некоторых взаимоотношений в Европе. Поэтому он настаивает: а) на встрече, которая должна состояться как можно скорее, и б) чтобы три главные державы были приглашены на нее в качестве равноправных участников. Он подчеркивает тот факт, что Англия не сможет участвовать в любой встрече иного характера и что, конечно, спор, который возникнет в результате этого, вынудит его защищать публично политику, которую правительство Его Величества считает для себя обязательной».

Президент воспринял эти замечания в духе любезности и понимания и ответил 29 мая, что он рассматривает вопрос о возможных сроках созыва Тройственной конференции.

Я был очень рад узнать, что все в порядке и что справедливость нашей точки зрения не осталась непризнанной нашими дорогими друзьями.

27 мая Сталин предложил, чтобы «тройка» встретилась в Берлине «в весьма близком будущем». Я ответил, что буду очень рад встретиться с ним и с президентом где-либо в уцелевшей части этого города, и выразил надежду, что эта встреча состоится примерно в середине июня. После этого я получил следующую телеграмму:

Маршал Сталин – премьер-министру

30 мая 1945 года

Ваше послание от 29 мая получил.

Через несколько часов после этого был у меня г-н Гопкинс и сообщил, что президент Трумэн считает наиболее удобной датой для встречи «трех» 15 июля. У меня нет возражений против этой даты, если и Вы согласны с этим. Шлю Вам наилучшие пожелания.

Примерно в то же время, когда президент Трумэн направил ко мне Дэвиса, он попросил Гарри Гопкинса поехать в качестве его специального представителя в Москву, чтобы еще раз попытаться добиться рабочего соглашения по польскому вопросу. Хотя Гопкинс чувствовал себя не вполне здоровым, он мужественно отправился в Москву вместе со своей невестой. Его дружеское отношение к России было хорошо известно, и ему был оказан самый теплый прием. Безусловно, впервые был достигнут кое-какой прогресс. Сталин согласился пригласить в Москву Миколайчика и двух его коллег из Лондона для консультаций в соответствии с нашим толкованием ялтинского соглашения. Он согласился также пригласить из самой Польши несколько видных поляков, не связанных с Люблином.