Уинстон Черчилль - Вторая мировая война

2. Положение к югу от прорыва отнюдь не ясно. Американцы оказывают упорное сопротивление, но наблюдается довольно большая неразбериха. Естественно, что в районе Меца была сформирована армия с заданием выступить на север под командованием Паттона. Положение противника не кажется мне выигрышным. Как всегда, я настроен оптимистически; черепаха слишком сильно высунула голову.

Три наши дивизии, переброшенные в качестве подкреплений, заняли участок вдоль реки Маас к югу от Намюра. Брэдли сосредоточил один корпус в Арлоне и бросил американскую 101-ю воздушно-десантную дивизию для захвата важных дорожных узлов в районе Бастони. Немецкие танки продвинулись к северу от Бастони и попытались пробиться на северо-запад, предоставив пехоте занять город. 101-я дивизия и несколько бронетанковых частей попали в окружение и в течение недели отражали все атаки.

Немецкие 5-я и 6-я танковые армии, зайдя с фланга, вели ожесточенные бои вокруг Марша, продолжавшиеся до 26 декабря. К этому времени немцы были истощены, хотя был момент, когда они находились всего в 4 милях от реки Маас и продвинулись более чем на 60 миль. Плохая погода и низкие стелющиеся туманы сделали невозможными действия нашей авиации в течение первой недели битвы; но 23 декабря погода улучшилась, и авиация вступила в бой с исключительной эффективностью. Тяжелые бомбардировщики атаковали железные дороги и центры коммуникаций в тылу противника, а тактическая авиация производила опустошения в его передовых районах, лишая его подкреплений, топлива, продовольствия, боеприпасов. Стратегические налеты на германские нефтеочистительные заводы лишили противника бензина, что замедлило его продвижение.

Утратив возможность достигнуть своей главной цели – реки Маас, германские танковые части обрушились на Бастонь. 26 декабря американской 101-й воздушно-десантной дивизии передали часть американской 4-й бронетанковой дивизии, и, хотя ей противостояли значительно превосходящие силы противника, она в трудных условиях удерживала город еще неделю. Еще до конца декабря германское верховное командование, несомненно, вынуждено было признать, что битва проиграна, ибо контрнаступление Паттона, начавшееся от Арлона 22-го, неуклонно, хотя и медленно, развивалось по заснеженной местности в направлении на Уффализ. Противник предпринял последнюю попытку, на этот раз в воздухе. 1 января он совершил неожиданный ожесточенный налет с небольшой высоты на все наши передовые аэродромы. Мы понесли большие потери, хотя они были быстро восполнены, но германские военно-воздушные силы потеряли больше, чем они могли себе позволить в своем последнем массированном налете в этой войне.

3 января Монтгомери также начал контрнаступление с севера на Уффализ, идя на соединение с Паттоном, развивавшим наступление с юга. В этот момент я посетил фронт.

В этот период Эйзенхауэр и его штаб, конечно, жаждали узнать, могут ли русские что-либо сделать со своей стороны, чтобы облегчить нажим, которому мы подвергались на западе. Все усилия офицеров связи в Москве получить ответ у своих русских коллег терпели неудачу. Для того чтобы наиболее убедительно изложить дело советскому командованию, Эйзенхауэр послал своего заместителя главного маршала авиации Теддера со специальной миссией. Он сильно задержался в пути из-за погоды. Как только я узнал об этом, я заявил Эйзенхауэру: «Вы можете столкнуться с многочисленными проволочками в штабных сферах, но я полагаю, что Сталин сообщит мне, если я спрошу его. Попытаться мне?» Он просил меня сделать это, и поэтому я отправил следующее послание:

Премьер-министр – маршалу Сталину

6 января 1945 года

…На западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от верховного командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному сообщению, наш эмиссар главный маршал авиации Теддер вчера вечером находился в Каире, будучи связанным погодой. Его поездка сильно затянулась не по Вашей вине. Если он еще не прибыл к Вам, я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным.