Александр Владимирский - Сулейман Великолепный и его «Великолепный век»

Османская империя в XVI веке импортировала из Европы прежде всего свинец и олово. В турецком экспорте видную роль играли кожи и шерсть самых разных сортов, что отражало преобладание в империи кочевого и полукочевого скотоводства. Более скромное место по стоимости в турецком экспорте занимали воск, хлопок, шелк, конопля, лен, строительный лес и пряности. Из Османской империи вывозились, пусть и в небольшом количестве, такие экзотические товары, как икра тунца и кефали, копченый язык, жемчуг и фарфор.

Импортные товары были гораздо разнообразнее. В Османскую империю ввозили дамские шапочки, сахар-сырец и сахарные головы, тонкие сукна, разные сорта бархата, атласа, бумагу, скобяные товары, императорскую саржу, кошениль, бразильское дерево, разнообразные пряности: перец, корицу, имбирь, гвоздику; изделия из стекла и оконное стекло, зеркала, лекарства, не говоря уже об олове, свинце, железе и многом другом.

В XVI веке иностранная торговля в Стамбуле была еще не так заметна, как в следующем столетии, а европейские купцы не слишком стремились продемонстрировать свое богатство и предприимчивость, чтобы не раздражать турецких вельмож. Но без них Османская империя уже не могла существовать.

Сулеймана Великолепного уже при его жизни признавали самой выдающейся личностью турецкой истории XVI века. И народная любовь к Сулейману, во всяком случае со стороны турок, не вызывала сомнений у иностранных наблюдателей.

В частной жизни Сулейман Великолепный был скромен и благочестив, а его жестокость по меркам его века была достаточно умеренной. Он никогда не испытывал наслаждения от убийств в отличие от некоторых других султанов и никогда не мучил своих жертв. Он отдавал приказ об убийстве только тогда, когда считал его политически целесообразным, в этом случае полностью абстрагируясь от родственных чувств.

За ним не замечали ни разврата, ни пьянства. А после сближения с Роксоланой Сулейман даже никогда не прибегал к услугам своих многочисленных наложниц, что было совсем необычно для османского султана.

Добродетельный фламандец Огир Гизелин де Бусбек, человек с философским и естественно-научным складом ума, находился при турецком дворе в качестве посла императора в 1555—1563 годах и фактически содержался в почетном плену. У него была редкая возможность изучать Сулеймана вблизи, которой были лишены другие иностранцы.

Бусбек, который в качестве посланника германского императора Фердинанда имел у султана аудиенции, нарисовал такой портрет Сулеймана Великолепного: «Не сомневаюсь, вам любопытно узнать, что за человек этот султан. Этот государь преклонного возраста внешне, своим лицом и фигурой, вполне отвечает достоинству столь великой империи. О нем говорят, что он всегда был благоразумен и мудр, и даже в юности, когда туркам позволено кое в чем грешить, не навлекал на себя серьезных порицаний. Его молодые годы не были запятнаны ни пьянством, ни любовью к мальчикам, хотя турки на оба эти порока смотрят как на обычные, даже простительные развлечения. Самые злые его враги могут поставить ему в упрек разве только слишком большую привязанность к своей жене. Поэтому нередко становится жертвой ее хитростей и притворства: так, якобы по ее наговору он велел умертвить своего старшего сына Мустафу. Итак, самую большую его ошибку молва приписывает чарам султанши. Всем известно, что после законного брака с ней он ни разу не делил ложа ни с одной из своих наложниц, хотя это вовсе и не возбраняется законом, которому он следует, надо сказать, без малейших отступлений. Точно так же он с не меньшей страстью, чем к расширению своей империи, относится ко всем тонкостям придворного церемониала. Его здоровью в его годы можно было бы позавидовать, если бы не болезненный цвет лица, который выдает тайный недуг – опасную язву на его бедре, как многие считают (современники полагали, что Сулейман Великолепный страдал подагрой. – Авт. ). Этот государь стремится свою нездоровую бледность скрыть под слоем румян – по крайней мере тогда, когда иностранный посол является к нему на прощальную аудиенцию, прежде чем покинуть страну. Его Величество, как видно, полагает, что для его репутации весьма важно, чтобы о его здоровье составилось хорошее мнение, иначе иностранцы не будут его бояться. Вот почему, когда я прибыл к нему с прощальным визитом, он выглядел гораздо лучше, чем в первую нашу встречу…