Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Не исключался, впрочем, и вариант свержения Николая II с престола с последующей заменой его кем-то из ближайших родственников 274, что косвенным образом следует из цитированного выше письма Зинаиды Юсуповой к сыну.

Сам Феликс Юсупов говорит об этом в своих мемуарах довольно прозрачно: «Участию великого князя Дмитрия Павловича (как представителя царствующего дома. – А. К., Д. К. ) в заговоре против Распутина в силу целого ряда причин я придавал большое значение. Я считал, что нужно быть готовым к самым печальным возможностям, к самым роковым событиям (курсив наш. – А. К., Д. К. ), но я не терял надежды и на то, что уничтожение Распутина спасет царскую семью, откроет глаза государю и он, пробудившись от страшного распутинского гипноза, поведет Россию к победе» 275.

Впрочем, единственное, на что в реальности оказались способны породистые «спасители династии и России», – это то, чтобы обманом затащить в подвал и зверски умертвить безоружного простолюдина…

Почему главная роль в этом кровавом спектакле досталась Юсупову-младшему, ясно: на его персоне магическим образом сошлись сиятельная, светлейшая и высочайшая линии, каждой из которых Григорий Распутин вольно или невольно стал поперек.

Но вот почему Григорий – человек, обладавший идеальной интуицией, – с такой легкостью согласился протанцевать с Феликсом «смертельное танго»?

По мнению великого князя Николая Михайловича, в убойную западню «старца» затянула его слепая влюбленность в молодого князя: «Чем… объяснить неограниченное доверие, которое оказывал Распутин молодому Юсупову, никому вообще не доверяя, всегда опасаясь быть отравленным или убитым? Остается предположить… что-то совсем невероятное, а именно – влюбленность, плотскую страсть к Феликсу, которая омрачила этого здоровенного мужчинку-развратника и довела его до могилы»; «Гришка сразу полюбил его, много толковали о том и о сем и вскоре совсем доверился ему» 276.

Матрена Распутина прямо уличает Феликса Юсупова в стремлении – правда, по ее словам, безуспешном – «вовлечь отца в игру на роль любовника». «Однажды Феликс пришел пьяным, – рассказывает она со слов Авдотьи Бекешовой. – Не стал дожидаться отца в столовой, сразу проследовал в кабинет. Когда отец через несколько минут вошел туда, он увидел на кушетке голого Феликса. Не оставалось сомнений в том, что у Юсупова на уме. Отец ударил Феликса и приказал убираться. Мгновенно протрезвевший Юсупов кое-как оделся и выбежал прочь» 277.

В действительности, вероятно, реакция «старца» на соблазнительные инициативы молодого красавца-князя была иной. Свидетельство Матрены—Дуняши в данном случае носит эмоционально ангажированный характер и по этой причине не должно ставить под сомнение вышеупомянутую оценку Николая Михайловича.

Сам Феликс c явным самодовольством шаг за шагом фиксирует в мемуарах этапы осуществления своей сердечной диверсии: «…он заинтересовался мною и хочет ближе со мной познакомиться»; «Славно поёшь, – одобрил он, – душа у тебя есть… Много души… А ну-ка еще!»; «Распутин, видимо, почувствовал ко мне некоторую симпатию; на прощание он мне сказал: – Хочу тебя почаще видеть, почаще…»; «Наконец-то пришел. А я ведь собирался было на тебя рассердиться: уж сколько дней все жду да жду, а тебя все нет!»; «Ну вот, теперь и приезжай почаще, хорошо тебе будет… Он гладил мою руку и пристально смотрел мне в глаза»; «…Распутин погладил меня по спине, хитро улыбнулся и вкрадчивым, слащавым голосом спросил, не хочу ли я вина. <���…> И он меня обнял и поцеловал»; «Мы почти все время были с ним вдвоем. <���…> Прощаясь, он взял с меня обещание опять приехать к нему в один из ближайших дней» 278.

«„Я ему очень нравлюсь, – явно любуясь собой, рассказывал Юсупов приятелям-заговорщикам в ночь с 1 на 2 декабря 1916 г. – Он сетует, что я не занимаю административного поста, и обещает сделать из меня большого государственного человека“. – „Ну и вы?..“ – многозначительно взглянув на Юсупова и затягиваясь папиросой, кинул ему великий князь (Дмитрий Павлович. – А. К., Д. К. ). „Я? – потупившись, опустив ресницы и приняв иронически-томный вид, ответил Ф. Юсупов, – я скромно заявил ему, что чувствую себя слишком малым, неопытным и неподготовленным для службы на административном поприще, но что я донельзя польщен столь лестным обо мне мнением известного своей проницательностью Григория Ефимовича“» 279.