Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Сколько в действительности у Григория Распутина имелось братьев и сестер, сказать с достоверностью сегодня нельзя. Матрена Распутина сообщает о том, что у Григория был брат Михаил (старше на два года) – единственный товарищ детства, который умер, когда Грише исполнилось восемь лет (по другим сведениям – двенадцать). Трое остальных братьев и сестер Г. Е. Распутина, по словам Матрены, умерли в раннем возрасте. Со своей стороны, А. В. Чернышов, изучавший метрические книги Покровской слободы, ни о каком брате Михаиле не упоминает, зато пишет о сестре Феодосии (1875 г. р.), дожившей как минимум до двенадцатилетнего возраста. А. Н. Боханов уточняет, что, согласно данным метрических книг, у Ефима и Анны Распутиных всего было девять детей, которые все, за исключением Григория, умерли в детском возрасте. О. А. Платонов, также опирающийся на данные метрик, сообщает о старших сестрах и брате Распутина – двух Евдокиях, Гликерии и Андрее, умерших в младенчестве. Как нетрудно заметить, брат по имени Михаил здесь также не упоминается. А. Терещук, признавая невозможность установить точное число братьев и сестер Григория Распутина, склоняется к тому, что их было, предположительно, восемь. А. Н. Варламов останавливается на цифре шесть. Одним словом, с достоверностью можно утверждать лишь то, что из всех детей Анны и Ефимия Распутиных до взрослых лет дожил один Григорий, что и было зафиксировано в ходе Всероссийской переписи населения 1897 года.

Личностное становление Распутина происходило на фоне вполне явных последствий родовой травмы 3. По свидетельству матери, Григорий, в отличие от старшего брата, в младенческом возрасте был крайне беспокойным, «метался в люльке, не желая мириться с пеленками» 4. Ходить начал своевременно, но до двух с половиной лет не говорил, «а когда все-таки стал разговаривать, то произносил слова нечетко», хотя «косноязычным не был» 5и в дальнейшем довольно быстро набрал словарный запас.

По свидетельству Матрены Распутиной, крепким здоровьем ее отец не отличался. «Вся моя жизнь была болезни» 6, – меланхолически замечает сам Григорий в одном из своих мемуарных сочинений.

Главным последствием родовой травмы явилась слабая адаптированность к стрессу, что, в свою очередь, резко снижало защитные силы организма. В этой связи уже в детстве Григорий стал испытывать потребность в посторонней – в основном женской – психологической помощи, позволяющей преодолеть стресс и порождаемые им недуги. Так, однажды, еще не оправившись от какого-то заболевания и лежа с высокой температурой, маленький Григорий увидел, «что у его постели сидела красивая городская женщина и успокаивала, пока жар не прошел» 7. «Лечение успокоением» в дальнейшем будет успешно применяться самим Распутиным, в частности при пользовании им цесаревича Алексея.

Гриша Распутин был легковозбудимым, чрезмерно подвижным, эмоционально неустойчивым и беспокойным ребенком. «Его непредсказуемость, – пишет Матрена, – изводила бабушку», которая «никогда не знала, чего ждать от сына»: «Сегодня он бежит в лес, надрывая сердце плачем и криком (по поводу гибели старшего брата. – А. К., Д. К. ); а завтра крутится под ногами домашних или в непонятном страхе забивается в угол» 8.

В молодости у Распутина отмечалась упорная весенняя бессонница. Вплоть до зрелых лет он страдал энурезом: «Со мной ночами бывало как с маленьким, мочился в постели». От этого расстройства Григорий излечился лишь после того, как стал путешествовать по «святым местам» 9.

Известно также, что Распутин обладал на удивление плохой – по выражению очевидцев, «тупой» 10– памятью, трудно сосредоточивался на чем-либо, вел себя крайне суетливо, перескакивая с темы на тему, был чрезмерно непоседлив, нервозен, не расположен к систематическому труду.

В комнату «не вошел, а прямо-таки вскочил человек с какими-то странными кривляниями и прыжками; казалось, что это был не живой человек, а игрушечный, который в одно и то же время начинает дрыгать и ногами, и руками, и головой, когда дернешь за ниточку» 11– так описывает Распутина близко знавший его монах-расстрига Илиодор.

Вызвавшись было подготовить Распутина к священническому сану, Илиодор в скором времени вынужден был в отчаянии констатировать: «Ведь он – настоящий челдон, ничего не усваивает, так, какой-то обрубок!» 12Когда в другой раз епископ Гермоген завел речь о возможной подготовке Распутина к рукоположению, тот почел за благо ретироваться: «Я ему (Гермогену. – А. К., Д. К. ) тогда же сказал, что об этом мне не надо и мечтать… Священнику надо много учиться… Много сосредоточенно думать… А я не могу… У меня мысли, что птицы небесные, скачут, и я часто не могу совладать с ними…» 13