Лев Прозоров: Русь без креста. Язычество – наш «золотой век»

Но ко всему прочему господа прогрессисты-реалисты-объективисты опять-таки врут. Ибо никаких описаний исключительных «бедности и убожества» быта славян у иноземцев мы не найдем. Западные монахи взахлеб расписывали богатейшие, чистые, уютные, сытые города язычников-славян (и нищие, грязные, убогие городки своих единоверцев, датчан). Как описывали датчан арабы, мы уже помним, а вот когда речь заходит о русах, то арабский путешественник и дипломат Ахмед ибн Фадлан говорит об обычае прибавлять бусину на ожерелье женщины с каждым десятком тысяч серебряных монет в капитале ее мужа. Ибн Фадлан утверждает, что на шеях многих русских женщин эти ожерелья висели в несколько рядов. Он же пишет, что трон «царя русов» был украшен драгоценными камнями и кораллами, а простые купцы унизывали руки и ноги золотыми обручами, застегивали кафтаны золотыми пуговицами и носили шапки с парчовым верхом. Другой араб, Абу-л-Хасан Али аль Масуди, описывает славянский храм в таких выражениях: «У них есть еще иной дом на горе, которую окружает залив моря [10], (дом), сооруженный из камней красного мрамора и камней зеленого изумруда. В середине его огромный купол, а под ним идол, части тела которого (сделаны) из четырех сортов драгоценного камня: зеленого хризолита, красного карбункула, желтого корналина и белого хрусталя (берилла), а голова его из червонного золота». «Бедность и убожество», говорите, господа историки? Описания славянских храмов аль Масуди, конечно, откровенно сказочные – чего стоит истукан Божества из четырех пород драгоценных камней. Но дыма без огня не бывает – про «грязные, нищие и убогие» племена таких сказок не рассказывают. Так что представление о нищете, грязи и убожестве славян, которое Аничков пытается обосновать ссылками на иноземных авторов, – это на деле его собственная фантазия, его представление о собственных предках.

Не премину отметить – сей «объективный» муж, будучи откровенным марксистом, вел в Российской империи сытую и благополучную жизнь, занимая профессорские кафедры в столичных университетах. В то время как подвижник изучения и собирания русского фольклора, А.Н. Афанасьев, на чьи «Поэтические воззрения славян на природу» так смачно плюнул в приведенной цитате господин Аничков, был изгнан с работы за издание «кощунственных» легенд и умер в нищете. Империя и церковь сами растили и холили своих могильщиков, и сами хоронили лучших сынов Русской нации. Кстати, сам Аничков, когда через три года после издания им труда «Язычество и древняя Русь» (1914) накликанный им и ему подобными молох «прогресса» выполз с книжных страниц в реальный мир и принялся хрустеть миллионами человеческих жизней, отчего-то не захотел участвовать в процессе «эволюции общества» и сбежал в благополучную Великобританию. Там он пристроился читать лекции в Оксфорде, где его построения о «жалком и убогом» Язычестве Руси наверняка нашли благодарных слушателей.

Российская интеллигенция… не тонет-с.

Сейчас построения Аничкова оказались полностью несостоятельными. Ученые говорят не только об общеславянском, но и об общеиндоевропейском пантеоне. Найдены бесчисленные свидетельства о почитании Перуна, Даждьбога, Хорса, Стрибога, Макоши далеко за пределами Руси, вскрыты индоевропейские истоки их культа (насколько древнего, можно судить хотя бы по тому обстоятельству, что святыней Перуна был… КАМЕННЫЙ топор). Так что прав-то оказался Афанасьев и его единомышленники… но до сих пор в кругах «образованной публики» считается дурным тоном цитировать «мифологов», зато с великим пиететом переиздают марксиста Аничкова. И можно встретить в солидных ученых трудах аничковские рассуждения о том, что у славян-де не было и не могло быть единой веры и общих Богов – ведь не было же единого государства!

Про таких исследователей хочется сказать словами анекдота советских времен: «Чукча не читатель, чукча писатель». Перед тем как создавать этакие трактаты, неплохо прочитать хоть что-нибудь, хоть в школьную программу входящие сведения об едином пантеоне эллинов, до Александра Македонского не имевших общего государства. Или о единой религии Индии, которая стала одним государством очень и очень поздно, едва ли не после британского завоевания. Или про общих Богов тех же скандинавов, так за всю историю в одном государстве и не объединившихся.

Надо сказать, что представления о «сборном» характере киевского капища имеют хождение по сию пору. Например, их повторяет И.Я. Фроянов. А вслед за профессионалами подхватывают ее дилетанты. Так, прославленный возведением хазарской рабыни Малки, матери крестителя Владимира, в «древлянские княжны» и дочери князя Мала, киевский краевед Анатолий Маркович Членов с пресерьезным видом распределяет Богов по землям Руси в соответствии-де с их (земель) политическим местом в «федерации». Перун, конечно, оказывается киевским и Полянским, Даждьбог – древлянским (по мысли Членова, «Даждьбожий внук» из «Слова о полку Игореве» это никто иной, как Владимир Креститель, по его версии – внук Мала Древлянского). И уж совсем трудно становится угнаться за полетом фантазии Анатолия Марковича, когда краевед «распределяет» Хорса – в Новгород, Стрибога – в Полоцк, Семарьгла – в болотистую землю дреговичей, а Мокошь, попутно объявленную им «Русской Афродитой» (вернулись времена Левшина и Ломоносова?) определяет в «небесные княгини Смоленской земли».