Михаил Зефиров - Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе

Всего Хартманн участвовал в пяти боях с «Мустангами» и в одном из них был зажат «восьмеркой» американцев. Отчаянно маневрируя, пилот постепенно уходил в сторону Романа, надеясь, что рас положенные там зенитки помогут ему оторваться от противника. К сожалению, топливо на его «Мессершмитте» закончилось раньше, и ему пришлось выпрыгнуть на парашюте.

1 июля 9./JG52 вместе со всей группой переместилась в Белорус сию, на аэродром Лида. Вечером того же дня Хартманн, только что получивший звание обер-лейтенанта, за две минуты сбил пару «ЛаГГов», после чего его счет достиг 269 побед.

На следующий день – 2 июля – из штаб-квартиры фюрера при шло сообщение, что его наградили Мечами к Рыцарскому Кресту (Nr.75). Это известие вызвало в группе волну ликования, сам же Хартманн выглядел рассеянным и каким-то отсутствующим. Все происходящее казалось ему нереальным. Получение новой награды означало короткий отпуск домой. Война становилась сумасшедшей, изо дня в день он играл со смертью. Он охотился и убивал русских, а те, в свою очередь, пытались убить его.

3 августа Хартманн в числе десяти других награжденных прибыл в штаб-квартиру фюрера «Вольфшанце». Новая встреча с Гитлером ничего не принесла ему, кроме нового разочарования. Церемония награждения проходила в том самом гостевом домике, где 20 июля на фюрера было совершено покушение. Здание еще хранило следы взрыва, деревянные стены были изрешечены осколками, на полу было хорошо видно место взрыва.

В результате покушения у Гитлера была частично парализована правая рука и повреждена барабанная перепонка в правом ухе.

Поздравляя награжденных, он протягивал им левую руку и, чтобы лучше слышать, поворачивался при этом немного вправо, подставляя собеседнику левое ухо. Фюрер превратился в тень того человека, с которым Хартманн встречался еще весной в «Бергхофе».

Он вспоминал, что больше всего ему запомнились следующие слова Гитлера: «Я никогда не мог подумать, что немецкий офицер может оказаться настолько вероломным и трусливым. Он подложил в этом здании бомбу, чтобы убить меня, а сам ушел, пытаясь спастись. Любой офицер, бывший рядом со мной в тот день, мог достать пистолет и застрелить меня, стоя лицом к лицу. Я никогда не лазил в карманы своих офицеров. Я выжил, в то время как другие погибли или были тяжело ранены.

Кроме того, я считаю, что Генеральный штаб не говорит правды. Большинство генералов, исключая Шернера, Моделя и Роммеля, не выполняет свои обязанности. Они приходят ко мне и, жалуясь, рассказывают о тяжелых боях и потерях, в то время как их солдаты гибнут и получают ранения.

Я смотрю с оптимизмом в будущее. Я ожидаю, что англо-американское вторжение закончится вторым Дюнкерком. Мы готовим новое оружие невероятной мощности, которое изменит ход войны. Я уверен, что провидение сохранило мне жизнь 20 июля, чтобы в это решающее время я снова повел Германию вперед».

Под неназванным «немецким офицером» Гитлер, конечно же, имел в виду оберста Клауса фон Штауфенберга, принесшего к нему на совещание портфель с самодельной миной. В его словах относительно возможности стрельбы из пистолета была и правда, и нет. Обычно все приглашенные сами оставляли личное оружие на входе. Ранее их никто не проверял, и в принципе пройти к фюреру с оружием было вполне возможно. Хартманн покидал «Вольфшанце» с мрачными предчувствиями. После того, что он сам видел и пережил на фронте, Гитлер уже не мог заставить его поверить во что-то иное.

В течение 20–27 августа в жестоких боях в районе Сандомира Хартманн достиг высшей точки в искусстве воздушного боя, сбив 26 самолетов. Только в двух вылетах 24 августа его жертвами, согласно данным Люфтваффе, стали одиннадцать истребителей, в том числе три «Аэрокобры». Вечером того дня он стал первым летчиком истребителем, преодолевшим рубеж в 300 побед. На следующее утро стало известно, что Хартманна удостоили Бриллиантов к Рыцарскому Кресту (Nr.18). Он стал восьмым пилотом Люфтваффе, получившим эту награду. О его успешных действиях дважды – 24 и 25 августа – сообщалось в информационной сводке Главного командования Вермахта.

Через несколько дней он снова был в «Вольфшанце». Однако теперь там была уже совсем другая обстановка, всюду чувствовались страх и подозрительность. Охрана была значительно усилена, территория ставки была разделена на три зоны, и теперь в самую важную третью зону было запрещено входить с оружием. Большинство при бывших на церемонию награждения спокойно подчинились требованиям охраны и сдали личное оружие.