Фаттей Шипунов: Великая замятня

А взглянем пошире да поглубже на историю нашу, так увидим, что крестьянство было судьбоносной основой Отечества. Мельчайшими живыми «клеточками» этого тела были крестьянские семьи — соборные личности. Они по невидимым взору нравственным и духовным законам созидались из индивидуальных личностей — крестьян и объединялись в свою очередь в сосемьи — сообщины , из которых слагалось крестьянство как целое. Потому без семьи и личности крестьянина, без сообщины не было бы крестьянства и его великих дел. Точно так же без социально-трудового, хозяйственно-экологического и нравственно-духовного устоев не было бы крестьянина и его семьи, сообщины и в целом крестьянства. Все эти устои, будучи неравными, но равноценными, только и могли обогащать друг друга, и государственная деятельность состояла в том, чтобы не покладая рук поддерживать этот крестьянский строй. В этом суть крестьянства и крестьянствования. Таков же был крестьянский строй и в селе на далеком Алтае. От года к году он, совершенствовался, и, казалось, никто и ничто ему не страшны, не найдется силы его сломить. Но вскоре стряслась нежданная тяжкая беда.

Революционные события, катившиеся по России, не скоро дошли до села. Но слышно стало, что из соседних сел выехали наскоро несколько крестьян, кто приторговывал скотом. За ними следом куда-то уехал и Митрофан Рехтин — единственный крестьянин, тоже приторговывавший скотом.

Катилась волна гражданской войны: то белые приходили, то красные их теснили, то те обирали крестьян, то эти — надо же было кормить лошадей и вооруженных людей. В 1919—1920 годы были взяты якобы за поддержку белого движения и пропали без вести несколько крестьян — глав семейств со старшими сыновьями. Во след своим пропавшим сородичам — старшим — исчезли и остальные члены семей. Бывало так: днем только что говорил с соседом, а на следующее утро — его и духу уже не было. Пополнение села жителями остановилось. Все приглядывались, что далее будет.

В 1924 году появились в селе уполномоченные из района иль из округа, и по их настоянию был создан комитет бедноты из тех крестьян, что не очень-то уважали крестьянский труд и не отличались высокой нравственностью. Этому комитету вменялось в обязанность следить за всем, что происходило в селе, особенно за помыслами, чаяниями и «разговорчиками богатеев». Ему наказывалось глаз не спускать с крепких хозяйств, хотя и не зариться пока на их имущество. Но это не главное, что вменялось комитетам. Они Обязаны были образовать ячейку новой сельской жизни — коллективного, совместного труда и землепользования. И убедить в необходимости, непреложности наступления этой жизни как можно больше крестьян, а кто не пойдет на убеждения — заранее их приметить и взять на карандаш. И как ни работал и ни заседал комитет, как ни горел у активистов свет в окнах до утра, пока не удалось сколотить такую ячейку. В марте 1925 года прибывший из района уполномоченный предложил вначале из самых активных бедняков организовать товарищество по совместной обработке земли (ТОЗ), то есть весной совместно обработать землю и засеять ее из собранного в кучу семенного зерна. Но в 1925 году весной это не получилось, И только в 1926 году ТОЗ сработал, но урожай делили с криком, руганью, вспоминали былые обиды. Большая часть тозовцев ушла из первенца колхоза. Сохранился лишь кооператив по совместной обработке молока, но количество его членов поубавилось. И так было не только в селе Елиново, но и во всем районе, а там далее и в округе и крае.

Первые шаги коллективизации явно не удавались, крестьяне только им данным чутьем видели в них опасность всему крестьянскому делу: все делалось наспех, непродуманно, без совета с ними, во вред ему. Крестьянам навязывалось что-то такое, что элементарно не вязалось с простым здравомыслием — противоречило основам крестьянского строя, который выстрадан в тяжком вековом труде, всем гением народа. Но эксперимент с крестьянством на началах коллективизации упорно навязывался. Чтобы поправить с ним дело, райкомы и райисполкомы, окружкомы и окрисполкомы, крайком и крайисполком принимали экстренные меры, такие, чтобы не было выхода у крестьян, как только податься в колхозы. А поскольку большинство в селах и деревнях составляли, так называемые середняцкие хозяйства, то на них и направлялись всё способы принуждения к тому. Так, 21 апреля 1928 года в районе создается семейная и налоговая комиссия, которая должна была переобложить многосемейного середняка, «уловить его доходы от несельскохозяйственных заработков». Она установила надбавки к исчисленным ранее у них доходам до 25%. Причем с хозяйств, имевших доходы до 400—500 рублей, снималось 16%, а с хозяйств с большим доходом — только 8%. Были установлены три типа хозяйств по степени налогообложения: индивидуально обложенные, индивидуально обложенные с надбавкой и лишенные льгот по сельскохозяйственному налогу, то есть отнесенные к полному изыманию у них всех наличных продуктов. Члены комитетов бедноты уже не работали непосредственно в сельском хозяйстве, а занимались только политикой — проводили слеты и смотры групп бедноты, совещания, обучения в округах. На них вырабатывалась тактика нового строительства колхозного строя. В этой тактике первым делом должно быть выявление кулаков, вторым — индивидуальное обложение всякого, кто будет препятствовать колхозному движению (продал 10 пудов хлеба — в обложенье пошел!), третьим — ликвидация кулака как класса. Коммуна как форма колхоза должна занимать ведущее место.