Дэвид Схиммельпеннинк ван дер Ойе - Навстречу Восходящему солнцу - Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией

Ни японский, ни китайский подход не вызвали определенного ответа в Петербурге. Кассини последовательно отвергал просьбы Ли Хунчжана, говоря, что Россия вмешается в конфликт, только если будут затронуты ее собственные интересы {579} . Хотя молодой царь и симпатизировал китайцам, он все еще сомневался, какую позицию ему следует занять и нужно ли это вообще {580} . На тот момент конфликт казался слишком далеким, чтобы предпринимать немедленные действия.

Другие европейские державы тоже не спешили вступать в переговоры. В итоге, когда в марте переговоры все же всерьез начались в японском городе Симоносеки, китайская делегация, которую возглавлял Ли Хунчжан, встретилась с представителями противника один на один. 18 марта Япония назвала свою цену мира, и Ли Хунчжан сразу же постарался оповестить европейские дипломатические миссии. Помимо обычного возмещения убытков и торговых концессий Токио настаивал на официальном отказе Китая от своих претензий к Корее. Больше всего тревожили территориальные уступки, которых потребовала Япония. Это были Формоза и Пескадорские острова на юге, а также весь Ляодунский полуостров с его важной военно-морской базой Порт-Артуром {581} . [81]С точки зрения Кассини, последнее было опаснее всего для России. Он сообщал министру иностранных дел, что обладание Порт-Артуром даст японцам «такую силу для воздействия на китайское правительство при будущих сношениях с ним как по политическим, так и по торговым вопросам, что влияние и голос Японии неминуемо должны будут приобрести преобладающее, почти исключительное значение, само собой разумеется в явный ущерб влиянию прочих держав, имеющих политические и торговые интересы в Китае» {582} . В Петербурге война больше не казалась столь отдаленной.

Перспектива возникновения японского плацдарма на Азиатском континенте быстро превратилась в первый дипломатический кризис правления Николая II. Александр III умер 20 октября 1894 г., и наследник в первый момент как будто совершенно растерялся перед лицом своих новых обязанностей. Его отец, который всегда был не очень высокого мнения о способностях цесаревича, плохо подготовил его к задаче управления империей. Когда Гире представил новому царю свой первый доклад, Николай застонал: «Я ничего не знаю. Покойный государь не предвидел своего конца и не посвящал меня ни во что» [82]. Но вскоре царь оправился от шока и начал вникать в государственные дела.

Первым инстинктивным побуждением Николая в роли нового правителя России было пойти по стопам отца. Он оставляет на своем посту министра финансов Сергея Витте, чье влияние будет только возрастать в первые годы нового правления. Хотя новый царь и не очень любил надменного министра, сильная личность Витте быстро взяла верх. Как вскоре стало многим понятно, молодой правитель патологически не выносил конфронтации, так что поначалу он посчитал, что будет проще уступить властному Сергею Юльевичу [83]. Какое-то время Витте даже имел весомый голос во внешней политике, которую при Александре III в своих руках держали император и его министр иностранных дел {583} .

Когда в январе умер Гире, выбор преемника тоже не стал радикальным шагом. Сначала обратились к послу в Лондоне, но 73-летний Егор Сталь мечтал только о комфортной старости и учтиво отклонил предложение {584} . Следующим в списке был другой профессиональный дипломат с длинным и почетным послужным списком — князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский, который в то время находился при дворе в Вене. Денди и совершенный сноб, Лобанов был не в большой чести у своего предшественника, который, по слухам, как-то отозвался о нем: «Чего же вы хотите, он всю жизнь прослужил генеральным консулом» {585} . [84]Хотя князь также служил и в Стамбуле, его в первую очередь интересовали европейские события, и чиновники в Азиатском департаменте жаловались, что новый министр иностранных дел мало знает Восток. Барон Розен вспоминал: Лобанов «не был сведущ в дальневосточных делах, что вполне естественно, поскольку он принадлежал к поколению, чьи представления о Китае и Японии в основном сводились к изображениям мандаринов с хвостиками на коробках с чаем или красных лакированных чашках и блюдцах, которые привозили домой храбрые путешественники» {586} . [85]И все же Лобанов заслужил уважение своих современников и за короткий срок пребывания в должности сумел проявить себя как компетентный министр иностранных дел.

Важным отличием Николая от Александра III была его готовность вести агрессивную дипломатию. В отличие от своего отца, он вступил на престол, когда империя выглядела внушительно и снова завоевала уважение других держав. Финансовое положение страны, благодаря экономическому буму, условия для которого создали министры финансов Вышнеградский и Витте, было благополучным. В то же время союз, заключенный с Францией в предшествующем году, означал, что Россия вышла из изоляции. На протяжении нескольких трудных лет после Берлинского конгресса военные стратеги отчаянно опасались нападения с запада со стороны усиливающейся Германской империи. Партнерство с Парижем полностью изменило мрачный стратегический ландшафт и как будто подарило Петербургу больше свободы {587} .