Михаил Шевердин - Осквернители (Тени пустыни - 1)

- Вежливость? У Керим-хана вежливость?! На пути совершенствования он давно стал хромым ослом! - отрезал маленький самаркандец, и в груди у него снова забурлило, забурчало.

- Мы здесь гости. Лев и джейран на водопое пьют воду рядом, - заметил доктор.

- Мой нож давно уже соскучился по кишкам этого льва...

- Ой-ой, то он ишак, то лев. А до Самарканда тысяча верст. Помните, стойкие не сходят с пути благоразумия.

Напоминание о Самарканде заставило Алаярбека Даниарбека еще сильнее забурлить, и доктор ничего больше не смог разобрать.

Тем временем они вышли на открытый берег. Тяжелые воды Герируда сверкающей ртутью катились мимо. Вдали, чуть видные в испарениях, млели домишки у переправы. Наперерез, через реку, полз каюк перевозчика.

С шумом, треском, воплями из тугаев на прибрежный песок вывалилась орава охотников под предводительством распаленного, красного от водки и солнечных лучей Керим-хана. Взмахнув новеньким английским винчестером, он окликнул Алаярбека Даниарбека:

- Самарканд, а Самарканд! Ты хоть раз в жизни выстрелил, Самарканд! Да ты зажимаешь уши, когда стреляют, Самарканд!

Доктор опасливо глянул на Алаярбека Даниарбека. Благоразумие, осторожность являлись, пожалуй, главными добродетелями маленького самаркандца. Ну а вдруг... Ну а если он схватится за нож? Можно представить себе, что произойдет!

Но Алаярбек Даниарбек не схватился за рукоятку своего отличного уратюбинской стали ножа. Он вежливо улыбнулся и сказал, вкладывая в свой тон столько издевки, сколько мог:

- О ваше превосходительство, позвольте мне ваше разболтанное ружьишко, из которого стрелял еще сам допотопный Сиявуш.

- Что ты болтаешь, умник! Мой винчестер - весенняя молния.

Но он безропотно отдал винтовку Алаярбеку Даниарбеку со словами:

- Только не зажмуривай глаза, эй, ты, Самарканд!

Вместо ответа Алаярбек Даниарбек, почти не целясь, выстрелил. Ворона, сидевшая на верхушке тугайного тополя, упала.

- Ого, да ты умеешь, оказывается. Стреляй!

- Во что?.. Где твои кабаны, хан?

Пошатываясь на месте, Керим-хан завертел своей головой в гигантской чалме и заревел:

- Вон... Смотри! Кабан! Цель в глаз...

У Петра Ивановича сердце сжалось.

"Начинается", - подумал он, проследив взгляд белуджа.

По белой сухой отмели, держа винтовку опущенной вниз и разглядывая на песке кабаньи следы, шел мистер Джеффри Уормс. Услышав вопль Керим-хана, он помахал пробковым шлемом и крикнул что-то в ответ, но ветер отнес его слова.

- Кабан! - вопил вождь белуджей. - Настоящий кабан! Стреляй!

- Что ты! - протянул маленький самаркандец, жадно разглядывая белуджа. - Зачем стрелять в него? Что он, враг мне? Если захочу, найду врага.

Он побледнел как смерть. Его трясло.

- Заяц ты, баба ты... Клянусь аллахом, ты, Самарканд, трусливая твоя душа, промажешь...

- Я не убийца.

Жилы на руках Алаярбека Даниарбека напряглись. Глаза его, сверлившие белуджа, сделались дикими.

- Стреляй! - кричал Керим-хан.

Доктор шагнул вперед и схватил за дуло винтовку.

- Спокойно, Алаяр! А вы, хан, что вздумали? Что за шутки?

- Доктор, не мешай! Хочу повеселиться! - прохрипел Керим-хан, и всхлипы смеха вырвались из его груди. - Ладно, если твой слуга - баба... Давай сюда!

Он рвал к себе винчестер.

- Терпеть не могу, когда играют с ружьем, - резко сказал Петр Иванович.

- А ты видел, как я стреляю? - самодовольно проговорил Керим-хан. Вскинув винчестер, он крикнул Уормсу, все еще разглядывавшему следы на песке: - Эй, эй, инглиз, сгори твой отец, берегись!

Мистер Уормс услышал теперь. Он повернулся и крикнул:

- Не играйте! Ружье стреляет!..

- Берегись! Я в тебя стреляю!

- Стреляйте, если посмеете!

Керим-хан снова вскинул винчестер.

- Ложитесь! Ложитесь! Он пьян! - крикнул Петр Иванович, бросаясь к Керим-хану.

- Глупости! Он шутит! - кричал мистер Уормс. - Ему не поздоровится...

Слова его доносились отчетливо.

Выстрел хлестнул, точно бичом рассекли воздух. Петр Иванович толкнул под локоть Керим-хана, но опоздал.

Англичанин упал на песок как подкошенный.

Бегом Петр Иванович бросился к лежащему у самой воды мистеру Уормсу, или, вернее, к тому, что минуту назад было мистером Джеффри Уормсом, магистром медицинских наук.

Мистер Уормс был мертв. Пуля Керим-хана сразила его наповал.

Петр Иванович поднялся, стряхнул с колен песок и снял свою видавшую виды полотняную фуражку. Снял свою войлочную киргизскую шляпу и подбежавший Алаярбек Даниарбек. Лицо маленького самаркандца стало строгим. Но на нем не замечалось и следа растерянности. Рука его сжимала нож, и весь его вид говорил: "Посмейте только подойти!" Он заслонил грудью доктора и мрачно разглядывал бегущих к нему белуджей.