Мортимер Уилер - Пламя над Персеполем

25. Сарнатх. Капитель колонны Ашоки (245 г. до н. э.). Музей Сарнатх.

26. Персеполь. Львиная голова на двухконечном импосте .

27. Мечеть Ктуб в окрестностях Дели. Железная колонна с лотосовой «персепольской» капителью (400 г. н. э.).

28. Гандхарское искусство. Рельеф из Сваби. Пешаварский музей.

29. Гандхара. Фриз с изображением донаторов в персидской или кушанской одежде.

30. Гандхарское искусство. Часть ступы с изображением непрерывного ряда эпизодов из жизни Будды. Начинается эпизодом с лающей собакой (слева). Индийский музей в Калькутте.

31. Гандхарское искусство. Рельеф из монастыря Кунала, Таксила. Изображены путти , или амуры, держащие гирлянду.

32. Царь Канишка I. Каменная статуя. Без головы. Музей в Матхуре.

Лисипп из Сикиона — один из величайших скульпторов древней Греции. Согласно античной традиции, ему одному Александр Македонский разрешал изображать себя в скульптуре.

Скульптурные портреты Александра, принадлежащие Лисиппу, при всем портретном сходстве все же носят следы явной идеализации. В них сочетаются черты реального человека и «богоподобного» героя. Некоторый стереотип в различных портретах Александра — длинные волнистые кудри, обращенный вверх, к небесам, взгляд — результат именно такой интерпретации образа македонского царя (подробнее см.: Н. Р. L’Orange, Apotheosis in Ancient Portraiture, Oslo, 1947).

С момента выхода в свет книги М. Уилера раскопки, проводившиеся на территории городища Ай-Ханум (именно это городище он имеет в виду в данном месте), принесли новые и чрезвычайно интересные находки, позволившие лучше понять характер культуры этого греческого эллинистического города в Бактрии (подробнее см.: Р. Bernard, Aї Khanum on the British Academy, vol. LIII, London, 1967, а также ежегодные отчеты о раскопках, печатающиеся в Academie des Inscriptions et Belles-Lettres, Comptes-rendus). Однако предсказание М. Уилера о новых эпиграфических документах, в которых бы упоминалось его название, увы, не оправдалось.

Эллинистический греческий язык. Здесь М. Уилер имеет в виду так называемый койне — общегреческий язык, возникший на базе аттического диалекта и сменивший в эллинистическую эпоху местные диалекты.

‛Ομόνоία — единомыслие, согласие. В IV в. до н. э. в Греции это понятие выступало как своего рода лозунг, правда весьма различно интерпретировавшийся различными социальными и политическими группировками. Чаще всего ‛Ομόνоία понималась как призыв к единомыслию и единодушию внутри гражданских коллективов греческих городов-государств (полисов), что, конечно, было утопией в то время — время кризиса полиса, сопровождавшегося резким усилением социальной и политической борьбы.

В греческой политической мысли, действительно, одним из краеугольных камней было положение о резком противостоянии двух миров: мира греков и варваров, не греков. В частности, эта идея разрабатывалась Аристотелем, считавшим, что различия между греками и варварами порождены природными причинами и в силу этого варвары (особенно варвары Азии) самой природой предназначены быть рабами (подробнее см.: А. И. Доватур, Политика и политики Аристотеля, М. Л., 1965, стр. 76 и сл.). Однако уже и IV в. до н. э. у некоторых мыслителей Греции появляются идеи о равенстве всех людей независимо от их этнической принадлежности. Особенно популярными эти идеи становятся в эллинистическую эпоху в одной из основных философских школ того времени — у стоиков.

Но изображение Александра Македонского как своеобразного «первого интернационалиста», провозвестника идеи всеобщего человеческого равенства и братства — один из наиболее популярных мифов буржуазной историографии, не имеющий ничего общего с исторической реальностью и отвергаемый целым рядом наиболее компетентных исследователей Запада (См. Ph. Merlan, Alexander the Great). Политику Александра по отношению к покоренным народам Востока (несмотря на чрезвычайную сложность этого вопроса), видимо, можно интерпретировать как стремление создать «народ господ», в котором слились бы новые и старые господа Азии — македоняне и персы. Утопичность этой идеи не подлежит сомнению.

Взгляды В. Тарна (наиболее подробно развитые в его книге W. Таrn, Аlехаndеr thе Great, vоl. I–II, Cambridge, 1949), которым следует здесь М. Уилер, подвергались самой резкой критике (в том числе и со стороны целого ряда западных историков) именно за чрезмерную идеализацию образа Александра. Жаль, что маститый автор, столь отчетливо показавший несостоятельность многих других взглядов В. Тарна (например, в вопросе о том, сколько и с кем пил Александр), в этом важном вопросе последовал без попыток критики за В. Тарном.