Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха (Том 1)

После чая фюрер и премьер-министр поднялись на второй этаж, в кабинет Гитлера, - в ту самую комнату, где семь месяцев назад он принимал Шушнига. По настоянию посла Гендерсона Риббентроп не присутствовал на беседе, что очень обозлило тщеславного министра иностранных дел. В отместку он на следующий день отказался передать премьер-министру запись беседы, сделанную Шмидтом, так что Чемберлен вынужден был, полагаясь на собственную память, вспоминать, что говорил он, а что Гитлер. Это было проявлением крайней невежливости, впрочем, весьма типичным для немцев.

Гитлер начал свою речь как обычно. Он пустился в разглагольствования о том, как много сделал он для Германии, для дела мира, для англо-германского сближения. Теперь на повестке дня стояла одна проблема, которую он намерен решить "так или иначе". Три миллиона немцев, проживающих в Чехословакии, должны "вернуться" в лоно рейха {И в беседе с Гитлером, и во время выступления в палате общин Чемберлен проявил поверхностное знание немецкой истории. В обоих случаях он согласился с трактовкой слова "вернуться" в его прямом значении, хотя судетские немцы проживали на территории Австро-Венгрии, но никогда не входили в состав Германии. - Прим. авт.}.

"Он не желал (так записано в отчете Шмидта. - У. Ш.), чтобы оставались какие-либо сомнения относительно его решимости не мириться более с положением, при котором какая-то маленькая, второстепенная страна не считается с могущественным тысячелетним рейхом.

...Он сказал, что ему сорок девять лет и что он хочет, если Германии суждено быть вовлеченной в мировую войну из-за Чехословакии, провести страну через кризис, будучи еще в расцвете сил... Конечно, ему будет жаль, если из-за этой проблемы вспыхнет мировая война. Но даже такая опасность не поколеблет его решимости... Он готов к любой войне, даже мировой, ради достижения своей цели. Остальной мир пусть делает, что хочет. Он же не отступит назад ни на шаг".

Чемберлен не имел возможности вставить хотя бы слово. Он был человеком терпеливым, но всякому терпению приходит конец. В этот момент он решил вмешаться: "Если фюрер намерен решить этот вопрос с позиции силы, даже не дожидаясь его обсуждения, то зачем он позволил мне приехать? Я даром потеряю время".

Немецкий диктатор не привык, чтобы его перебивали, - к этому времени в Германии его уже никто не перебивал, - поэтому слова Чемберлена, казалось, возымели действие. Сбавив тон, он заявил, что они могли бы обсудить этот вопрос: а вдруг есть мирный способ его решения? И сразу выпалил свое предложение: "Согласится Англия на отделение Судетской области или не согласится... на отделение на основе права на самоопределение?.."

Чемберлен не возмутился. Он выразил лишь удовлетворение по поводу того, "что они перешли наконец к делу". Согласно отчету Чемберлена, сделанному по памяти, он ответил, что не может сказать ничего определенного, пока не проконсультируется с кабинетом и правительством Франции. Согласно версии Шмидта, который вел стенограмму параллельно с переводом, Чемберлен действительно так сказал, но добавил, что лично он признает принцип отделения Судетской области, но "должен вернуться в Англию, доложить об этом правительству и заручиться его поддержкой".

Все началось с этой уступки в Берхтесгадене.

Совершенно очевидно, что для немцев такой поворот событий не явился неожиданностью. В то самое время, когда в Берхтесгадене проходила эта встреча, Генлейн, находясь в Эгере, писал Гитлеру письмо. На письме стоит дата - 15 сентября. Это произошло как раз перед тем, как Генлейн пересек границу Германии.

"Мой фюрер!

Вчера я сказал англичанам (Ренсимену), что базой для дальнейших переговоров может быть... только воссоединение с Германией.

Вполне вероятно, Чемберлен предложит такое воссоединение". На следующий день, 16 сентября, министерство иностранных дел Германии отправило конфиденциальные телеграммы в свои посольства в Вашингтоне и некоторых других столицах.

"Фюрер заявил вчера Чемберлену, что намерен так или иначе положить конец противоестественной ситуации, сложившейся в Судетской области. Речь идет уже не об автономии для судетских немцев, но о присоединении Судетской области к Германии. Чемберлен высказался в поддержку такого решения проблемы. Сейчас он консультируется с британским кабинетом и связывается с Парижем. На ближайшее будущее запланирована новая встреча фюрера с Чемберленом".

К концу встречи Чемберлен вынудил Гитлера пообещать, что до следующей их встречи он не предпримет никаких военных действий, - Чемберлен все еще верил обещаниям фюрера. Через пару дней после их встречи он говорил в частной беседе: "Несмотря на твердость и жестокость, которые, как мне показалось, я прочел на его лице, у меня создалось впечатление, что передо мной человек, на слово которого можно положиться".