Владимир Филиппов - 10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров

И пусть неоязычник Прозоров поёт о том, что не положено, дескать, христианским монахам на Руси оружие в руки брать, а их церковному начальству вооружёнными контингентами располагать, факты, как видим, говорят об обратном. Достаточно просто вспомнить воинское подразделение, которым располагал Новгородский епископ, – Владычный полк, и многое станет понятным. Да и сама ситуация, которая сложилась в канун нашествия Мамая, была критической, ведь вопрос стоял так – быть или не быть Руси. Одолеет степная нечисть – и все ужасы легендарного Батыева нашествия вновь станут явью. А потому в экстраординарной ситуации и меры принимаются экстраординарные. Так было всегда и в любой стране, над которой нависала смертельная опасность.

Но подобно Певцу Языческой Руси мы не будем заниматься фантазиями и выдумывать разнообразные лихие сюжеты, зачем у литератора хлеб отбирать. Просто мы сообщили факт, который увидели в письменных источниках, а уж выводы читатели пусть делают сами.

С другой стороны, зря Лев Рудольфович посмеялся над версией, что Пересвет и Ослябя были телохранителями Сергия Радонежского, такое мнение вполне имеет право на существование. Дело в том, что в это время для русских людей именно Сергий был непререкаемым авторитетом, являясь, по сути, духовным лидером Северо-Восточной Руси. Да и митрополичья кафедра в это время пустовала, поскольку в данный момент Дмитрий Иванович находился в конфликте с Константинопольским ставленником митрополитом Киприаном. Трудно переоценить в этот момент значение Сергия Радонежского для страны, это только, по мнению Прозорова, всё, что связанно с христианством, значения для Руси не имело. Влияние «скромного игумена» было так велико, что он запросто смирял княжеские междоусобицы, не давая пролиться крови русских людей.

Но Прозоров об этом не знает, он продолжает «глаголом жечь сердца людей»: «Кто-нибудь из рассуждающих о Сергии Радонежском и его благословении, принесшем-де победу русским ратям на поле Куликовом, обращает ли внимание на некоторую несообразность – великий князь Дмитрий Иванович отправляется испрашивать благословения на решительную битву с врагом веры и отечества у игумена затерянной в лесах обители, чуть ли не скита даже?

Странно ведь, что ни говори. Продолжая аналогию с Великой Отечественной, начатую Петром Хомяковым, попытаемся представить, что маршал Жуков отправляется за инструкциями и одобрением своих действий к секретарю колхозного райкома» ( Л.П. ).

По большому счёту, если продолжать аналогии, начатые «технарём» Хомяковым, то закончить можно в клинике для душевнобольных. С постоянно шевелящимися от этих самых сравнений и аналогий волосами – что и произошло изначально со Львом Рудольфовичем. Эти, как мы уже успели убедиться чуть раньше аналогии, – лишь путь в никуда. А самых разных дурацких сравнений можно в любой «жёлтой» газете найти, и даже более уместных и талантливых, чем у неистового Петра и неукротимого Льва.

Сравнив значение Сергия Радонежского для русских людей в XIV веке со значением «секретаря колхозного райкома» для советских людей, живших в веке XX, писатель, на наш взгляд, в очередной раз опозорился на всю страну. Ещё раз подчеркнём – на тот момент не было на Руси человека, имевшего такое огромное влияние на духовную жизнь страны, слава Сергия гремела по всей земле. И потому именно к нему едет перед походом Дмитрий Московский. Роль Сергия Радонежского в грядущих событиях приобретала колоссальное значение.

И это понимали не только в русской земле, это, в отличие от Льва Рудольфовича, прекрасно знали и её враги. А потому нет ничего невероятного в том, что в преддверии грандиозного противостояния Руси с одной стороны, и Востока и Запада с другой, у кого-либо могла возникнуть мысль нанести удар по духовному лидеру страны.

И в Москве это прекрасно осознавали. Недаром в одной из версий «Сказания» про Пересвета и Ослябю говорится, причём без применительности к их боевому прошлому, что они «были известными в сражениях ратниками, не одно нападение встретили». Значит, были всё-таки нападения.

Теперь рассмотрим ещё один постулат. Бытует мнение о том, что перед битвой они приняли схиму, и вот тут Лев Рудольфович буквально начинает приплясывать от радости: «То есть православный монах, тем паче послушник, получающий из рук игумена схиму и участвующий, опять же с благословения игумена, в бою с оружием в руках, – это такая невидаль, такая двойная небывальщина, что ей бы самое место на страницах летописей, вместе, скажем, с сообщениями о солнечных затмениях, кометах, землетрясениях и прочих чудесах. Однако летописи – молчат».