Марина Федотова - Санкт-Петербург. Автобиография

Взятие крепости Нотебург настолько напугало шведов, что губернатор города Ниенштадт при крепости Ниеншанц приказал сжечь все жилые и складские постройки. Между тем русская армия подступила к Ниеншанцу.

Крепость Ниеншанц оставалась важнейшим шведским укреплением на Неве, и захватить ее было жизненно необходимо. Петр I поручил командование походом на Ниеншанц фельдмаршалу Б. П. Шереметеву ( сам он находился в Воронеже, где строился военный флот ) . Впрочем, до возвращения царя из Воронежа решительных действий армия не предпринимала, накапливая силы ( в том числе артиллерию ) в Шлиссельбурге. А на верфях на реке Сясь строились первые корабли будущего Балтийского флота.

О численности русских войск, собранных для штурма крепости, мы узнаем из письма генерала А. И. Репнина, позднее – лифляндского генерал-губернатора.

О том, как происходила осада крепости, оставили заметки А. В. Макаров и Б. П. Шереметев .

В 24 день [апреля], не дошед до крепости 15 верст, посылал фельдмаршал партию в 2000 пехоты, под командою полковника Нейтарта и Преображенского полка капитана Глебовского, водою для занятия поста, которые против 25 дня в ночь счастливо к городу пришли и на неприятельских драгун в 150 человеках, у самого рва стоящих, напали и, сбив их, у ворот градских 2 человека взяли.

И при том счастливом действии зело смелым сердцем и мужественно на один бастион малыми людьми несколько из той партии взошли, и когда бы другие помогли, то б сей шанец без атаки взят был, но понеже оный командир о том указа не имел, но послан токмо для занятия поста и взятия языков, также и об фортеции не был известен, того ради учинить того не смел. <...>

Сего апреля 25 дня пришли мы до вечера за полчетверта с Преображенским и Семеновским, да с Билсовым, с Пахмеровым, с Гуриковым и с Инглисовым полками, около того валу, который одержала наша посланная партия [Нейтгарта и Глебовского]: хотя и безопасен от пушек, а бомбы будут доставать, только инова места нет, где стать, все болота, лес и кочки. <...>

В нынешний час станем работать против ворот батарею, чрез реку Охту мост. А под мортиры еще не бывали мосты [платформы], также лопаток и кирок мало.

Гаврило Иванович [Головкин] не бывал, с фашинами и с турами Степан Стрекалов не бывал же. Зело место тесно, где Преображенский и Семеновский полки стали.

На другой стороне реки Невы сделана крепостца земляная, и люди в ней есть, и я нынешней ночью пошлю... (Из письма Б. П. Шереметева царю.)

Того же числа в ночи [в ночь с 25 на 26 апреля] генерал инженер Ламберт с командированною пехотою апроши зачал делать в ближнем расстоянии у города, а именно в 30 саженях, которому неприятели из города непрестанною пушечною стрельбою докучали, однако ж без великого вреда...

В 28 день в вечеру Государь, яко капитан бомбардирский, с семью ротами гвардии, в том числе с четырьмя Преображенскими, да с тремя Семеновскими управяся, поехал водою в 60 лодках мимо города для осматривания Невского устья и для занятия оного от прихода неприятельского с моря.

В 29 день господин капитан бомбардирский и при нем бывшие со взморья возвратились в обоз, в которое время в шанцах наши под командою майора Керхина бывшие, увидя огонь в городе, по приказу залп дали... А батареи и кетели в то время были уже готовы, и для того той же ночи на те новые батареи начали ставить пушки и мортиры. <...>

В 30 день [апреля] пополудни, как пушки и мортиры со всем изготовили, тогда фельдмаршал посылал в город к коменданту трубача с увещевательным о сдаче города письмом, который трубач там умедлил часов с 6, того ради послан был барабанщик, чтоб немедленно трубача отпустили.

Потом оный трубач с письмом от коменданта возвратился, в котором за обещание акорда [капитуляции] возблагодарил; а о сдаче крепости отговаривался, что вручена им от короля для обороны и что принуждены оборонять. <...>

Новыми послами в крепость были ядра и бомбы 20 тяжелых пушек и мортир. Стреляли залпами; на каждую пушку приходилось по девяти снарядов, мортиры же работали всю ночь. В начале бомбардирования шведы отвечали нам усиленным огнем с крепостных верков, но вскоре этот огонь стал слабеть, а к утру затих совершенно.