Арнольд Джозеф Тойнби - Исследование истории. Том II - Цивилизации во времени и пространстве

В долгой истории использования боевых коней самый драматический эпизод, в котором это оружие было обращено варварами против цивилизации, можно найти в Новом Свете, где лошадь была неизвестна до тех пор, пока ее не ввезли вторгшиеся после Колумба захватчики из западно-христианского мира. Благодаря отсутствию этого прирученного животного, которое в Старом Свете было созданием кочевнического животноводческого образа жизни, Великие равнины бассейна Миссисипи, которые могли бы стать скотоводческим раем, оставались местом для охоты племен, тщательно выслеживавших свою дичь пешком. Запоздалое появление лошади в этой идеальной для охоты стране повлекло за собой такое влияние на жизнь иммигрантов и местных жителей, которое хотя и было в обоих случаях революционным, однако же для каждого из случаев совершенно различным. Разведение лошадей на равнинах Техаса, Венесуэлы и Аргентины превратило потомков 150 поколений землепашцев в кочевников-скотоводов и в то же самое время превратило в мобильные конные военные отряды индейские племена Великих равнин по ту сторону границ испанского вице-королевства Новая Испания и английских колоний, которые со временем стали Соединенными Штатами. Заимствованное вооружение не доставило этим пограничным варварам окончательной победы, однако дало им возможность оттянуть свое окончательное поражение.

Если XIX столетие христианской эры видело, как индейцы прерии Северной Америки обратили одно из орудий европейских захватчиков против его первоначальных владельцев, борясь с ними за обладание равнинами при помощи завезенной на континент лошади, то XVIII столетие уже видело, как лесные индейцы использовали европейский мушкет для снайперской стрельбы и при устройстве засад. Эти засады в лесах, являвшихся естественными союзниками индейцев, оказывались гораздо эффективнее, чем современная европейская военная тактика открытого боя, в которой плотные ряды, точные маневры и непрерывные залпы огня приводили к гибели, когда нетворчески применялись против противников, приспособивших европейский мушкет к условиям американского леса. До изобретения огнестрельного оружия соответствующее приспособление современного вооружения агрессивной цивилизации к лесным условиям дало возможность варварским обитателям североевропейских лесов с той стороны Рейна сохранить еще покрытую в то время лесами Германию от римского завоевания, поглотившего частично расчищенную и возделанную Галлию, и нанести римлянам решительное и устрашающее поражение в Тевтобургском лесу в 9 в. н. э. [482]

Объяснение той линии, в которую утыкалась военная граница между Римской империей и североевропейскими варварами в течение следующих четырех столетий, лежит на поверхности. Это была линия, за которой лес, господствовавший здесь с последнего наступления ледника, все еще решительно преобладал над трудами homo agricola [483] — трудами, открывшими для римских легионов путь от Средиземного моря до Рейна и Дуная. Вдоль этой линии, оказавшейся, к несчастью для Рихмской империи, почти самой длинной линией, которую можно провести через континентальную Европу, римская имперская армия вынуждена была впредь постепенно увеличивать численную силу, чтобы сбалансировать постепенное возрастание военной эффективности пограничных варваров, которых была обязана сдерживать.

На местных антиварварских границах еще существующих местных государств вестернизированного мира, который ко времени написания этой книги охватывал собою за небольшим исключением почти всю обитаемую и доступную поверхность планеты, современная западная индустриальная техника уже перехитрила двух непокорных нечеловеческих союзников варваров. Лес давно уже пал жертвой холодного оружия, а степь завоевана автомобилями и аэропланами. Союзник варваров в виде гор, однако же, оказался твердым орешком, и горный арьергард варварства в последних предпринимаемых им безнадежных попытках проявил впечатляющую изобретательность, используя в своих интересах в собственной местности некоторые из современных средств западной военной техники. Благодаря этому tour de force (большому усилию) рифы, живущие в горах, на теоретической границе между испанской и французской зонами Марокко, нанесли испанцам в 1921 г. при Анвале поражение, сравнимое с уничтожением херусками [484]и их соседями трех легионов Вара [485]в Тевтобургском лесу в 9 г. н. э., и заставили французское правительство в Северо-Западной Африке зашататься на своих основаниях в 1925 г. При помощи той же самой ловкости рук махсуды Вазиристана [486]расстроили многократные попытки британцев подчинить их себе в течение девяноста восьми лет между 1849 г., когда британцы унаследовали эту антиварварскую границу от сикхов, и 1947 г., когда они освободились от так и нерешенной проблемы индийской северо-западной границы, завещав это страшное наследство Пакистану.