Арнольд Джозеф Тойнби - Исследование истории. Том II - Цивилизации во времени и пространстве

Кто же в данном случае извлечет наибольшую выгоду? Вряд ли это будут варвары внешнего пролетариата. Хотя мы уже обнаружили (и можем еще обнаружить) неоварварских аттил — предателей искаженной цивилизации в нашей среде — в образе Гитлера и ему подобных, нашей мировой системе не следует слишком опасаться жалких остатков подлинных варваров, обитающих по ту сторону границы [345]. С другой стороны, существующие высшие религии, владения которых смыкаются друг с другом и с сокращающимися владениями языческого первобытного человека, уже начали использовать благоприятные возможности. Святой апостол Павел, который некогда отважился отправиться с берегов Оронта на берега Тибра, нетерпеливо устремился дальше на моря более широкие, чем Средиземное. На борту португальской каравеллы обогнув мыс Доброй Надежды, он достиг в своем втором путешествии Индии [346], а далее, через Малаккский пролив, в своем третьем путешествии достиг Китая [347]. Пересев на испанский галеон, неутомимый апостол пересек Атлантику от Кадиса до Веракруса и Тихий океан — от Акапулько до Филиппин. Но западное христианство было не единственной живой религией, которая воспользовалась западными коммуникациями. Восточное православное христианство в обозе казачьих первопроходцев, вооруженных западным огнестрельным оружием, проделало долгий путь от реки Камы до Охотского моря. Хотя святой апостол Павел и проповедовал Евангелие в Африке XIX в. под видом шотландского медика-миссионера Давида Ливингстона [348], исцеляя больных и открывая озера и водопады, здесь распространялся также и ислам. И нет ничего непостижимого в том, что махаяна могла однажды вспомнить свое чудесное путешествие по непрерывному ряду царских дорог от Магадхи до Лояна и, наполнившись силами от своих оживленных воспоминаний, могла использовать такие западные новшества, как аэроплан и радио для собственной деятельности по проповеди спасения, как некогда использовала китайское изобретение книгопечатания.

Результаты, вызванные этой стимуляцией миссионерской деятельности в мировом масштабе, явились не просто результатами церковной геополитики. Вторжение государственных высших религий в новые миссионерские сферы поднимало вопрос о том, можно ли отделить вечную сущность религии от ее преходящих акциденций. Столкновения религий друг с другом поставили вопрос о том, могут ли они вообще существовать бок о бок или же одна из них вытеснит остальные.

Идеал религиозного эклектизма привлекал некоторых правителей универсальных государств — например, Александра Севера [349]и Акбара, которым удавалось соединять утонченный ум с добрым сердцем. Их эксперименты оказались совершенно безрезультатными. Другие идеалы вдохновляли иезуитских миссионеров-первопроходцев — Франсиско Хавьера [350]и Маттео Риччи [351], ставших первыми апостолами какой-либо религии, которые воспользовались возможностями, открывшимися в результате технического завоевания Западом больших морей в Новое время. Эти отважные духовные исследователи стремились завоевать для христианства индусский и дальневосточные миры точно так же, как святой апостол Павел и его последователи завоевали в свое время эллинский мир. Однако, будучи наделенными интуицией, которая соответствовала их героической вере, они не могли не понимать, что их предприятие не будет успешным без выполнения одного обременительного условия, и они не уклонились от принятия его последствий. Они понимали, что миссионер должен нести свою миссию на том интеллектуальном, эстетическом и эмоциональном языке, который привлечет к нему его будущих новообращенных. Чем более революционна миссия по своей сущности, тем более важно облечь ее в знакомые и близкие по духу формы. Однако для этого требовалось бы, чтобы миссия была освобождена от неуместного облачения, в котором сами миссионеры унаследовали ее от своей культурной традиции. Это, в свою очередь, потребовало бы от миссионеров, чтобы они взяли на себя ответственность в установлении того, что существенно, а не что случайно в традиционных религиозных представлениях.

Затруднение подобной политики состояло в том, что миссионер, убирая камень преткновения с пути нехристианских обществ, которые он собирался обращать в свою веру, клал другой камень под ноги своих единоверцев. И на этой скале первые иезуитские миссии Нового времени в Индии и Китае потерпели кораблекрушение. Они стали жертвами зависти со стороны конкурирующих миссионеров и консерватизма Ватикана. Однако это не было еще концом истории.