Александр Андреев - Террористы

В обществе активно обсуждалось, действительно ли герой – это дождь, который освежает землю испарениями, поднимающимися из той же земли, и может ли великая личность как искра взорвать не только порох, но и даже камень. Либералы империи говорили, что монархия давно окаменела и упорно пятится назад, планируя задним ходом добраться до нужного места, потому что земля круглая. О самодержавии говорили, как о заговоре собственников против неимущих, в империи появился термин «экспроприация экспроприаторов». Ранней холодной весной Александр Михайлов, Николай Колодкевич, Александр Квятковский, Андрей Желябов и Александр Баранников приехали из Петербурга в Москву за оружием для почти подготовленного имперского восстания и для освобождения отправляемого по этапу в Сибирь знаменитого революционера и героя Процесса 193-х Ипполита Мышкина.

Низкие, угольно-дымные тучи полностью затянули тяжелое московское небо. Дымили многочисленные трубы десятков фабрик и заводов, заливая смрадом все пространство над городом. Желто-гнилой снег никто не торопился убирать даже перед дворцом генерал-губернатора на почему-то всегда грязной Тверской. Снежные тропинки-дорожки, протоптанные многочисленными прохожими, заляпывали широкие лужи цвета мочи, смешивавшиеся с залежалыми грязными наплывами на земле. В модных пальто, котелках и шляпах, перчатках и ботинках три народовольца Александра, выглядевшие как богатые дворяне, сразу с Николаевского вокзала отправились в элегантный «Лейпциг» в центре древней столицы. Желябов и Колодкевич, старавшиеся походить на купцов средней руки, поехали в находившиеся недалеко от «Лейпцига» меблированные комнаты. За совсем мало дней пяти членам Исполнительного Комитета «Народной воли» необходимо было стать своими на подпольном рынке оружия и выяснить все о тюремных этапах, отправляемых в Сибирь. Для петербургских студенческих и рабочих дружин были необходимы три тысячи нарезных винтовок, пятьсот револьверов системы «Смит-и-Вессон», тысяча кинжалов и десятки тысяч патронов. В забитом полицией, жандармами и провокаторами Петербурге покупать или захватывать оружие было нельзя. Восстание должно было случиться неожиданно и закончиться мгновенно. Об этом ударе Исполнительного Комитета монархия узнает тогда, когда он ее поразит.

Московские народовольцы выяснили, что Мышкина держат в Бутырской тюрьме. Отправляемых уголовных и политических преступников секли плетьми на Болотной площади, чтобы не было сил бежать, а потом с Рогожской заставы в цепях и кандалах гнали по Владимирской дороге. Нужно было подкупить палача, чтобы не забивал Мышкина, и вместе с давно находившемся в Москве Степаном Халтуриным найти место для налета на этап сразу за городом. Нужно было подготовить пути отхода из Москвы. Поездами и дилижансами уезжать было нельзя, как и опасно было уходить в сторону Петербурга или на всегда горячий юг. Народовольцы решили уводить Мышкина на запад, и мимо Смоленска и Пскова выйти к столице. Михайлов и Квятковский изображали из себя богатых путешественников, собиравшихся на большую охоту в Австралию и Африку. Количество покупаемого оружия было очень большим, и хватило бы для всей полковой охоты, но черный рынок не очень интересовался целью покупки. Москве всегда были нужны деньги, деньги и деньги.

Мокрый снег бил в глаза. Извозчик в уделанном то ли армяке, то ли зипуне, в рваной шапке, ехал по ямам и ухабам так, что Квятковский дважды чуть не вывалился из саней, но был пойман силачом Баранниковым. Извозчик на козлах говорил, похохатывая, что были случаи, когда экипажи разваливались, и седоки ломали руки и ноги. Желябов и Колодкевич ехали следом, на Варварку, и уже примеряли петербургское восстание на Москву. «Народная воля» давно знала, что почти нигде, ни в одном городе империи не пользовались не то, что почетом, а даже элементарным уважением не только губернаторы, но и все меньшие начальники, как один надменные, высокомерные, необоснованно тщеславные, глупые, необъятные и кичливые как свиньи, малообразованные и малограмотные хамы и наглецы, уверенные в своей безнаказанности, одинаковые сверху до низу, плевавшие на закон и ответственные только перед самодержавием. Петербург, Москва и далее со всеми остановками от Архангельска и Смоленска до Оренбурга и Владивостока. Ну что же, посмотрим, действительно ли закон не обязателен для всех подданных, а только пугало для народа. Только то, что каждый из этих несусветных столпов самодержавия может и должен получить расплату за свои издевательства над людьми, сдерживало их от постоянного срывания с цепи. Губернаторам и градоначальникам со всей силы помогали чиновники всех сортов, заливавшие империю бесконечным чернильным дождем, почему-то всегда для них складывавшимся в слова «что хочу, то и ворочу».