Юрий Жук - Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге

Простояв на запасных путях более суток, поезд с вагоном, в котором находилось 35 арестантов, наконец-то был отправлен и прибыл в Пермь. (Причём старшим над конвойной командой, сопровождавшей этих арестованных, был не кто иной, как сотрудник Уральской Областной ЧК Г. И. Сухоруков, накануне принимавший участие в сокрытии трупов Царской Семьи и Её слуг.)

Находясь в бывшем Пермском губернском тюремном замке, Княгиня Елена Петровна, Графиня А. В. Гендрикова и Е. А. Шнейдер были помещены в одну камеру, расположенную в его башне, в которой ранее содержались особо опасные политические преступники.

7 августа 1918 года Чрезвычайный Комиссар Пермской Губернской ЧК Воробьёв направил в Совнарком Р.С.Ф.С.Р. телеграмму, в которой испрашивал дальнейших действий в отношении содержащейся в тюрьме «прислуге Романовых», ходатайствующей об освобождении.

В своей ответной депеше на этот запрос Председатель Президиума ВЦИК Я. М. Свердлов предлагал пермским чекистам действовать по своему усмотрению «согласно обстоятельствам». А это означало лишь одно – расстрел без суда и следствия…

Вследствие этого «руководства к действию» расстрелы лиц, содержащихся в Пермской губернской тюрьме, к исходу лета 1918 года заметно участились, что, конечно же, не могло не отразиться на общем душевном состоянии всех находящихся в этой камере узников, с минуты на минуту ожидавших своего вызова на казнь. Не способствовали также улучшению настроения и условия их содержания, а также отсутствие каких-либо средств элементарной личной гигиены.

Так, по воспоминаниям дочери Е. С. Боткина, Татьяны, Графиня А. В. Гендрикова, не имевшая при себе никаких личных вещей:

«…сама стирала своё бельё под краном, причём, имея только одну смену белья, она, стирая блузу, надевала рубашку, а стирая рубашку, надевала блузу.

Однажды её вызвали к комиссарам:

– Отчего Вы не попросите Ваши вещи? – спросили её.

– Мне ничего не нужно, – спокойно сказала графиня.

– Что Вы хотите?

– Служить Их Величествам до конца дней своих.

– Ах так?

– Да, так.

– Ведите обратно в тюрьму.

Когда после этого пришла стража и велела графине и Екатерине Адольфовне идти за собой, то всем стало ясно, зачем. Графиня встала совсем спокойная и только сказала: “Уже?”, но, по-видимому, потом она поверила словам красноармейцев, объявивших, что их просто переводят в другую тюрьму». [394]

Рассказ Т. Е. Мельник-Боткиной дополняет ещё одна выдержка из книги М. К. Дитерихса:

«Администрация тюрьмы, куда были заключены Княгиня Сербская, графиня Гендрикова и Е. А. Шнейдер, в пределах возможного, старалась облегчить заключённым женщинам их положение: разрешила приобретать изредка молоко и давала для чтения получавшиеся в тюрьме газеты. Наибольшую бодрость в тяжёлом тюремном заключении проявила графиня Гендрикова, которая иногда даже пела, дабы развлечь тоску сильно грустившей по мужу Княгини Елены Петровны. Большой недостаток ощущался в белье; приходилось носить мужское тюремное бельё, так как никаких своих вещей при заключённых не было. Все вещи Гендриковой и Шнейдер были отобраны советскими главарями ещё в Екатеринбурге и хранились в помещении областного совдепа, где, как упоминалось выше, вещи при бегстве советской власти из города были раскрадены как самими главарями власти, так и различными маленькими служащими совдепа. Остаётся только непонятным, почему советские власти, предрешив судьбу несчастных своих жертв, так медлили с окончательным приведением в исполнение своих намерений и томили бедных заключённых, заставляя их переживать моральные пытки, в тысячу раз более изуверские, чем пытки в застенках в самые тёмные времена средних веков». [395]

О том, как прошли последние часы земной жизни Графини Анастасии Васильевны Гендриковой и Гоф-Лектрисы Е. А. Шнейдер, нам, живущим сегодня, стало известно из материалов следствия, контроль за проведением которым осуществлял уже неоднократно упомянутый здесь Генерал-Лейтенант М. К. Дитерихс.

«4 сентября 1918 года, – писал он в своей книге “Убийство Царской Семьи и других Членов Дома Романовых на Урале”, – отношением за № 2523, губернский чрезвычайный комитет потребовал присылки в арестный дом графини А. В. Гендриковой, Е. А. Шнейдер и камердинера Волкова. Всех их собрали в конторе тюрьмы и предложили им захватить с собой вещи, какие у кого были. Это дало повод Анастасии Васильевне высказать предположение, что их поведут на вокзал для перевозки в другое место. В конторе тюрьмы их передали под расписку конвоиру от комитета, по фамилии Кастров.