Юрий Жук - Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге

• Баронесса Буксгевден София Карловна (Иза) – Личная Фрейлина Е.И.В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны;

• Деревенко Владимир Николаевич – Почётный Лейб-Хирург, Доктор медицины, Профессор, Врач «Гвардейского Отряда по охране бывшего царя и его семьи»;

• Жильяр Пьер (Пётр Андреевич) – Наставник Наследника Цесаревича Алексея Николаевича и преподаватель английского языка других Августейших Детей Их Императорских Величеств;

• Гиббс Сидней (Сидней Иванович) – Преподаватель английского языка Августейших Детей Их Императорских Величеств;

• Шнейдер Екатерина Адольфовна (Трина) – Гоф-Лектриса Е.И.В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны;

• Трупп Алоизий (Алексей) Егорович – Лакей I разряда;

• Волков Алексей Андреевич – Камердинер при комна-тах Е.И.В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны;

• Теглева Александра Александровна (Шура) – Няня Августейших Детей Их Императорских Величеств;

• Эрсберг Елизавета Николаевна (Лиза) – Камер-Юнгфера Августейших Детей Их Императорских Величеств, помощница А. А. Теглевой;

• Туттельберг Мария Густавовна – Камер-Юнгфера Е.И.В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны;

• Межанс Паулина Каспаровна – прислуга Графини А. В. Гендриковой;

• Тютин Пётр – лакей Князя В. А. Долгорукова и Графа И. Л. Татищева;

• Нагорный Клементий Григорьевич – отставной Квартирмейстер, Дядька Наследника Цесаревича Алексея Николаевича;

• Журавский Франц Антонович – Лакей 1-го разряда;

• Дмитриев Алексей Николаевич;

• Иванов Сергей Иванович – лакей П. Жильяра;

• Живая Екатерина – прислуга Е. А. Шнейдер;

• Кулакова Мария – прислуга Е. А. Шнейдер;

• Харитонов Иван Михайлович – Старший повар;

• Кокичев Владимир Никитович – Повар 1-го разряда;

• Седнев Леонид Иванович – Младший поваренный ученик;

• Терехов Василий – Кухонный чернорабочий;

• Кирпичников Александр Петрович – Писец Канцелярии Камер-Фурьера Министерства Императорского Двора и Уделов.

• Всех перечисленных здесь лиц препровождали два «уральских эмиссара»: П. Д. Хохряков и Н. Родионов. Первый – как Уполномоченный ВЦИК и Председатель Тобольского Совдепа, а второй – как «Комендант охраны семьи бывшего царя» и «Начальник уральских отрядов, находящихся в г. Тобольске», совмещавший обе эти должности. В подчинении указанных «эмиссаров» находился и конвой – красногвардейский отряд общей численностью в 72 человека под командованием некоего Шидтеня. (Большинство личного состава этого отряда представляли этнические латыши, ранее проходившие службу в одном из Латышских Стрелковых полков.)

В связи с этим обстоятельством весьма примечательным выглядит следующий факт. Будучи допрошенным Судебным Следователем Н. А. Соколовым, Камердинер А. А. Волков показал, что в одном из этих красногвардейцев Лакей А. Е. Трупп признал своего племянника – жителя его родной деревни Яниса Иковниекса.

А. А. Волков также пояснил на следствии, как в разговоре с Графом И. Л. Татищевым последний вспоминал, что комиссар Н. Родионов однажды сказал ему: «Я Вас знаю».

«Тогда Татищев спросил его: “Где же Вы могли меня видеть? Ведь я же жил в Берлине”. Тогда Родионов ему ответил: “И я был в Берлине”. Татищев попытался подробнее узнать, где же именно в Берлине видел его Родионов, но он уклонился от вопроса, и разговор остался у них неоконченным. Буксгевден мне говорила, что она видела Родионова несколько раз жандармом на станции Вержболово. Между прочим, Родионов почему-то выделил Татищева и приказал наклеить только на его вещи ярлыки с отметкой, что это вещи Татищева». [322]

А вот о том, как происходил этот переезд, наиболее подробно описывает в своей книге воспоминаний Баронесса С. К. Буксгевден:

«Родионов, Хохряков и подчинённые им солдаты образовали наш конвой. Забрали всё, что принадлежало императорской семье и прежним владельцам, – и даже лошадь с экипажем, специально присланные архиепископом, чтобы отвезти детей на пристань. Всё это солдаты поделили между собой в Екатеринбурге, а кое-что было отправлено (я видела это собственными глазами) в местный Совет.

Великим княжнам не разрешили запирать двери их кают. Везде были расставлены часовые, причём из гардеробных комнат мы смогли выставить их с большим трудом. Когда мы находились на палубе, неподалеку от нас обязательно пристраивался кто-нибудь из солдат, и мы должны были громко разговаривать по-русски, чтобы охрана могла следить за содержанием беседы. Дни стояли солнечные, и цесаревича часто вывозили на палубу в специальном кресле. По ночам Родионов запирал мальчика в каюте – к большому неудовольствию Нагорного, который постоянно конфликтовал по этому поводу с Родионовым.