Юрий Жук - Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге

Показание мне прочитано. Записано верно.

«Камердинер бывшего Государя Императора Терентий Иванович Чемодуров, которому, на основании 258 ст. Уст. [ановлений] Уг. [оловного] Суд. [опроизводства], были показаны вещи, найденные в помойной яме дома Ипатьева, где заключён был б. Государь Император, между которыми он признал:

Чёрная муаровая с серой муаровой подкладкой сумка принадлежит девице Анне Степановне Демидовой, всё время находившейся в роли комнатной женщины при семье Государя Императора; эта сумочка висела около кровати на стуле и с ней Демидова никогда не расставалась и хранила в ней те вещи, которые ей всегда были необходимы. Белая кофточка с узенькими прошивками, белый к ней воротничок, а также узенькая розовая ленточка принадлежит также той же Анне Степановне Демидовой.

Чёрный форменный галстук с перерезанной Владимирской ленточкой принадлежит доктору Евгению Сергеевичу Боткину: этот галстук доктор Боткин всегда носил и даже засыпал в кровати, не снимая его. На Владимирской ленточке всегда у доктора висел орден Владимира 3-й степени. [265]

Георгиевская ленточка снята с шинели Государя Императора, с этой шинелью Государь никогда не расставался и всегда в ней ходил.

И два образка с уничтоженными изображениями принадлежат семье Государя и находились в общей спальне дома Ипатьева.

1918 года, августа 18 дня, начальник управления Уголовного розыска Кирста расспрашивал камердинера Государя Императора Терентия Ивановича Чемодурова, который объяснил:

Из тех вещей, что мы нашли в помойных ямах Ипатьевского дома, где заключён был б. [ывший] Государь Император, особенно обращают на себя внимание вещи, с которыми б. [ывшая] Государыня Императрица Александра Феодоровна никогда не расставалась, особенно если уезжала куда-либо в дорогу:

– под № 8 кусок небольшой чёрной кожи от ридикюля; [267]

– под № 9 рамка для фотографической карточки (здесь был портрет брата Императрицы); [268]

– под № 10 брелок с фотографической неясной карточкой (здесь был фотографический портрет родителей Императрицы).

Особенно важна найденная в спальне Императрицы иконка Феодоровской Божьей Матери. Без этой иконы Императрица никогда никуда не выезжала. Лишить Императрицу этой иконы было равносильно лишению её жизни. Икона эта была украшена золотым венцом с короной и с крупным бриллиантом.

«(…) Пока не было командировано из Екатеринбурга большевистских комиссаров Дидковского [270]и матроса Хохрякова, жизнь как она не была тяжела, всё же была тер-пима.

С появлением же этих извергов жизнь настала ужасна, нестерпима. Постоянные издевательства как над членами Августейшей семьи, так и над чинами свиты стали повсеместными. Корреспонденция пошла через полуграмотную большевистскую цензуру. Началось разложение и среди личной прислуги Августейшей семьи, воровство, пьянство и интриги. (О последнем явлении мне передал, заключённый 12-го июня, камердинер Государя Т. И. Чемодуров.) Только чрезвычайная выдержка и крепкая натура Государя могла выдержать такую жизнь, Государыня же и дети часто стали болеть. Так продолжалось до момента отъезда в Екатеринбург. (…)

Караул всё время несли преимущественно латыши, мадьяры и частью рабочие Сысертского завода. Все посылки, адресованные на Государя, – расхищались, как это имел место следующий случай: Великая княгиня Елизавета Фёдоровна послала коробку шоколада, причём Государю передано было только лишь 3–4 плитки. Продукты к столу доставлялись в ограниченном количестве и не всегда доброкачественные. Двери всех комнат, даже спальни, закрывать на приборы было воспрещено». [271]

«(…) Во второй половине августа ко мне пришёл Чемодуров. Это было в Тюмени, где я жил. Он мне сказал: “Слава Богу, ГОСУДАРЬ, Её Величество и Дети живы. Всё же остальные убиты”. Он мне говорил, что был в комнате [дома] Ипатьева, где расстрелян “Боткин и другие”. Он говорил, что видел трупы Седнева и Нагорного и узнал их по платьям; что их положили в гроб и похоронили. Он рассказал мне, что всех Их (Царскую Семью. – Ю. Ж. ) одели в солдатское платье и увезли. Он вероятно так предполагал, потому что он говорил мне о волосах, которых он много видел в доме: как будто бы там нарочно стригли людей. [272]Мне трудно было понимать Чемодурова, потому что он говорил без всякой системы. [273]