Леонид Репин - Рассказы о Москве и москвичах во все времена

Деревня, и только. И, как в деревне, таскали воду из московских рек и прудов. Просто не верится, что еще во второй половине XIX века не было в Москве водопровода. Пока Алексеев не напоил Москву отменной свежей водой.

Первым делом он распорядился разведать новые источники в районе Мытищ и приобрел новейшие машины для перекачки воды, выстроил две мощные водонапорные башни возле Крестовской заставы и проложил разветвленную сеть труб по Москве. Всякий домовладелец мог присоединиться к ней, испросив на то разрешение в городской управе. И проделал Алексеев все это с поразительной скоростью. Был он быстр на решения и энергичен в их воплощении.

Прямо скажем, город наш изрядно пованивал, поскольку канализации в нем тоже не было. Нечистоты хранились во дворах, в отрытых ямах и канавах, прямо под открытым небом. Как только поднимался над московскими холмами ветерок, на улицы смрад выплескивался… А самое ужасное творилось ночью, когда по дворам разъезжали золотари со зловонными бочками, и начиналось такое… Какие уж тут прогулки под луной, какие жасмин и липовый цвет…

Покончил со всем этим безобразием опять же Алексеев. Он потребовал создать несколько проектов московской канализации и после колебаний, сомнений выбрал один. И при этом вздохнул: «Ну, или пан, или пропал!» Его фразу подхватили газеты и сделали ее своеобразным девизом московской канализации. Город почистился, в нем стало вольготней дышать. Стал он вровень с другими европейскими городами, где канализация давным-давно существовала.

Прежде говорили: кто повидал Москву, тот и Россию знает. Потому что древняя наша столица содержала в себе все достоинства и недостатки огромной страны. Потому и сама столь долго оставалась огромной деревней — неухоженные дороги с колдобинами и вечными лужами в ямах с грязью в них непролазной, в которых и лошади увязали едва ли не по самое брюхо…

Николаю Александровичу Алексееву сие очень не нравилось. Он проложил новые булыжные мостовые, привел в порядок старые и впервые в московской истории выложил асфальтом тротуары для пешеходов. Горожане ходили по ним, радовались чистоте и удобству и удивлялись: как это раньше московские правители ничего подобного создать не удумали, а лишь о себе заботились: то дом свой отстроят так, что он на дворец становился похожим, то выезд такой заведут, что люди рты раскрывали, едва встретят на улице…

Алексеев в городскую казну руки не засовывал: сам был зело богат. Владел он «канительной» фабрикой, где вытягивали золотые и серебряные нити для дорогого шитья, и еще дела другие вела семья Алексеевых. Так что наоборот — он сам нередко жертвовал деньги на какое-нибудь строительство.

Взял да и привел в радующий взгляд Александровский сад. Снес старый безобразный дощатый забор вокруг него, рассадил в причудливом порядке деревья и поставил замечательную чугунную оградку, которая сохранилась до нашего времени. И стал Александровский сад излюбленным местом у москвичей, куда спешили, чтобы себя показать да других посмотреть.

Городская Дума до Алексеева размещалась в добротном, но тесном здании на Воздвиженке. Как соберутся все 180 гласных Думы, так и боком ходи меж ними, а уж о кабинетах для работы и не мечтали.

Вызвал Алексеев к себе известного архитектора Д. Н. Чичагова, заперся с ним и обговорил, каким должно быть здание московской Думы. И где воздвигнуться должно. Построили быстро — как и всегда, делали скоро то, за чем Алексеев неусыпно приглядывал. Появилось в Москве новое здание под боком у Красной площади, там, где впоследствии разместился музей В. И. Ленина. Кажется, что это массивное, самобытное сооружение всегда тут стояло.

Множество школ и больниц при Алексееве было построено. Особенно много больниц появилось в районе Девичьего Поля, где теперь сквер Девичьего Поля, между Зубовской улицей и Плющихой. Место выбрано далеко не случайно — с любой стороны подъехать удобно. Эти больницы до сих пор стоят, напоминая об Алексееве.

На свои деньги отремонтировал он пришедшую в упадок знаменитую Канатчикову дачу и открыл там больницу для душевнобольных. Особым повелением государя больнице присвоили имя Н. А. Алексеева. Большевикам не понравилось, что заведение носит имя городского головы, и они переименовали его в больницу имени П. П. Кащенко. Был такой крупный психиатр в России. Лишь недавно вернули больнице имя Алексеева, ее основателя.