Леонид Репин - Рассказы о Москве и москвичах во все времена

Кстати сказать, именно на Ивановской площади в совершеннейшей тайне показывали Сталину новый танк Т-34. От площади вниз, по склону холма пролегла Спасская улица, возникшая предположительно в 1638 году, когда поставили вокруг Кремля белокаменные стены с Фроловскими воротами, которые потом назвали Спасскими и от которых и начиналась Спасская улица. Сначала-то простая дорога, конечно. Стены воздвигались по приказу Дмитрия Донского, и одновременно прокладывали Спасскую улицу. В 1380 году прошли по ней под развевающимися хоругвями, гремя оружием, дружины на Куликово поле. И со славой вернулись сюда же.

Вскоре после победы улица уже величавой выглядела. В самом низу ее, подле Фроловских ворот, княгиня Евдокия, супруга князя Дмитрия, основала Вознесенский девичий монастырь. Продержался монастырь вплоть до 1928 года, когда по приказу вождя всех времен и народов, натуры, как известно, широкой, монастырь снесли без жалости. А ведь 550 лет простоял… И вот еще от чего до боли обидно: в центре монастыря возвышался великолепный собор из белого камня, ставший усыпальницей великих княгинь, среди которых сама Евдокия. И мать Петра Алексеевича тут же покоилась. Однако снесли, рука не дрогнула.

А по другую сторону улицы в 1471 году знаменитый купец Тараканов поставил свои палаты — один из самых первых жилых каменных московских домов. Нет, не всегда столица была белокаменной, Москва не сразу строилась. Самую знаменитую кремлевскую башню — Спасскую построили 507 лет назад. Наверное, очень старался итальянский зодчий Пьетро Антонио Соляри — словно бы чувствовал, что станет его башня символом русской столицы, Кремля. Поначалу, правда, башня была ниже и венчалась площадкой, на ней теперь возвышается крытый зеленой черепицей шатер с часами, которые начали отсчет нового московского времени.

А Спасская улица уже жила своей, собственной жизнью, делаясь все веселей, оживленнее. Да уж и тесна для движения стала, потому-то Иван III в 1500 году и велел спрямить и расширить ее до четырех саженей — до 8,5 метра. Тогда же ее и вымостили деревянным накатом — бревнами небольшого диаметра, которые легко заменялись по мере надобности, — вполне городская, московская улица!

Похорошела она, гордо выпрямилась, обстроившись великолепными зданиями. По правой руке, если подниматься от Спасской башни, стоял величественный Вознесенский монастырь и Новодевичье подворье, а напротив — подворья Кирилло-Белозерского монастыря и Крутицких митрополитов, где останавливались погостить восточные святые отцы, если в Москву дела их забрасывали. И уже в XVII веке Спасская улица как-то постепенно, незаметно превратилась в главную московскую улицу, а башня Спасская особого почитания удостоилась — всяк под ней проезжающий крестился и шапку снимал. Так что отсюда и только отсюда в июне 1945 года должен был выехать на Красную площадь маршал Георгий Константинович Жуков на белом коне: в этой башне ворота открывались к победе!

Громовые удары салюта сотрясали тогда древний Кремлевский холм и самые первые московские улицы. И гнев бессильного возмущения заставил его содрогнуться в 1931 году, когда в двух шагах от них ровняли с землей храм Христа Спасителя… Тогда здесь, в месте слияния двух древнейших московских улиц, стояли фигуры в длиннополых шинелях и в бинокли наблюдали за тем, как по их приказу злодейство вершилось…

Вся московская история, вся российская, можно считать, прокатилась по двум этим улочкам…

Безвестный летописец по сему громкому поводу — ведь первую кирпичную башню в Кремле заложили — написал такие строки:

«…Заложена бысть на реке на Москве стрельница у Шешковых ворот, а под ней выведен тайник, а делал ее Антон Фрязин».

Ну, это уже по-нашему его называли Антоном Фрязиным, а по подлинности он не кто иной, как Антонио Джилярди. И появился Антон в белокаменной вместе со старшим братом своим Марком, которого для удобства и простоты тут в Ивана переделали. Чего им в Италии не сиделось — не тайна: у братьев, как и у последовавшего вскоре за ними миланца Антонио Солари, коему предназначено с Антоном Фрязиным и Грановитую палату в Кремле строить, была склонность к итальянским формам готики, чего Папа Римский не одобрял, потому и спросу на работу этих архитекторов на родине не было. Куда им деваться? А тут не так уж далеко богатеет Московия, и народ там деловой и щедрый. Вот безработные итальянцы к нам и направились, и надумали в белокаменную стену кирпичные башни врезать.