В. Булавина - История человечества. Запад

Первой пробой сил Рафаэля в зодчестве стало строительство маленькой, изящной церкви Сант Элиджио дельи Орефичи (1509 г.). По его проектам возведены в Риме палаццо Каффарелли-Видоли, дворцы папского врача Д. А. да Бретиа и папского камергера Б. дель Аквала. А загородный дворцовый комплекс для кардинала Джулио Медичи (вилла Мадама) по сложности и гармоничности плана может сравниться только с античными строениями. Под наблюдением Рафаэля были достроены открытые лоджии дворца Сан Дамазо в Ватикане (знаменитые «Лоджии Рафаэля», 1518–1519 гг.) и декорированы по его проектам, как и «Лоджии Психеи» (1517–1518 гг.). Но, подразделив творческий процесс на этапы и оставив за собой только общий замысел росписей, художник доверил ученикам своей школы их живописное воплощение, что привело к утрате индивидуального неповторимого рафаэлевского стиля произведений.

Большое внимание уделил Рафаэль созданию десяти эскизных картонов в натуральную величину для ковров (1517–1519 гг.), которые по праздничным дням украшали Сикстинскую капеллу. Их декоративный замысел отличался большой изысканностью и оригинальностью («Чудесный улов», «Исцеление у красного источника», «Проповедь Павла в Афинах», «Передача ключей апостолу Петру»). Вытканные из золотой и шелковой пряжи во Фландрии, они и сейчас хранятся в Ватиканской пинакотеке и производят «совершенно картинное впечатление».

Великому живописцу не было чуждо и ваяние. Среди его лучших учеников скульптор Лоренцо Лоренцетто, который по великолепным эскизам Рафаэля (а именно в рисунке художник выражал себя наиболее непосредственно) создал несколько скульптур. Из них сохранилась только одна – «Мертвый мальчик на дельфине». Так в мраморе воплотился рафаэлевский идеал красоты, его ритм и гармония.

В 1517 г. Рафаэль приступил к созданию большой алтарной композиции «Преображение» (окончил Джулио Романо). В ней Рафаэль попытался связать воедино затемненный мир человеческих страданий с озаренным светом мифическим преображением Христа-человека в божественную сущность. Но картина так и осталась составленной из двух частей. Художнику впервые изменило чувство композиционного единства.

К 37 годам Рафаэль уже был признанным главой всей римской художественной школы. Он увлеченно работал над обширными планами архитектурных и декоративных произведений. Живописец был богат, знаменит, всеми любим, вел широкий образ жизни, не отказывал себе во всевозможных удовольствиях. Но физические силы, в отличие от творческих, оказались не безграничны. Лихорадка, свалившая еще молодого живописца, оказалась смертельной. Он успел завещать свое состояние единственной любимой женщине, друзьям и ученикам. Рафаэль умер, оплакиваемый всем Римом, в день своего рождения, в Страстную пятницу, 6 апреля 1520 г., и был похоронен в Пантеоне. В тот же день один из современников, сообщая о его смерти, писал: «Окончилась его первая жизнь; его вторая жизнь, в его посмертной славе, будет продолжаться вечно в его произведениях». Великий художник угас вместе со своей эпохой: со смертью Рафаэля «Высокое Возрождение в живописи сказало свое последнее слово».

Выдающийся немецкий физик-экспериментатор, открывший и исследовавший свойства рентгеновских лучей, названных им X-лучами. Автор работ по оптическим и электрическим явлениям в кристаллах, электромагнетизму, молекулярной физике, оптике. Первый лауреат Нобелевской премии (1901 г.).

Вильгельма Рентгена недаром образно называли человеком, который «просветил» мир, так как его великое открытие сыграло чрезвычайно существенную роль в создании современных представлений о строении и свойствах вещества. Имя физика-экспериментатора увековечено не только в Х-лучах, но и в некоторых других физических терминах, связанных с этим излучением: рентген – международная единица дозы ионизирующего излучения; снимок, сделанный рентгеновским аппаратом, известен как рентгенограмма; область радиологической медицины, в которой используются рентгеновские лучи для диагностики и лечения заболеваний, называется рентгенологией. Интересно, что автор изобретения, будучи убежденным сторонником классической физики, относился к своему открытию довольно скептически. Нет, он прекрасно понимал его научно-техническое значение, но всю шумиху, поднятую вокруг Х-лучей, считал не более чем погоней за сенсацией. Такой уж был характер у великого экспериментатора.