Лоуренс Рис - Темная харизма Адольфа Гитлера. Ведущий миллионы в пропасть

Людвиг Бек, начальник Генштаба сухопутных войск, был возмущен тем, как обошлись с Фричем, но по-прежнему недооценивал участие Гитлера в этом конфликте. Будучи невосприимчив к харизме Гитлера, Бек покорно подчинялся ему как главе государства, оставляя при этом за собой право обсуждать его решения. Тем не менее после отставки Фрича Бек постепенно приходит к мнению о том, что Гитлеру не стоит доверять. После совещания 5 февраля 1938 года Бек заявил своим коллегам, что Гитлер не сдержал данного ему слова. Гитлер обещал, что будет консультироваться с ним по всем вопросам предполагаемой реструктуризации армии, и ни разу этого не сделал. Коллеги Бека назвали его «дураком», который все еще верит обещаниям Гитлера, и поинтересовались: «Как долго вы еще собираетесь поддаваться на его уловки?» ‹14›

Дело Фрича, таким образом, стало поворотным пунктом в истории вождизма Гитлера, моментом, когда у приверженцев традиций вроде Бека наконец открылись глаза на истинный характер и личность главы их государства. Для таких старых солдат, как Бек, «слово чести» было священной клятвой. Гитлер же не только нарушил данное Беку слово относительно консультаций с ним в случае перестановок в командовании. Он отказался верить честному слову фон Фрича, который клялся, что обвинения его в гомосексуализме — фальшивка. А ведь Фрич был не простым офицером, а главой офицерского корпуса, и «слово чести» было для него превыше всего. «Я знал его [Фрича] очень хорошо, — говорит граф Иоганн-Адольф Кильмансегг. — Он был крестным одного из моих сыновей, то есть между нами были простые человеческие отношения. Фрич был консервативным прусским офицером, хорошего происхождения — в самом высоком смысле этого слова… У пруссаков есть много отличных качеств, и Фрич обладал ими всеми». Более того, по убеждению Кильмансегга «Фрич был последним, кто еще мог противостоять Гитлеру, армия в целом была единственным организмом, который мог еще хоть что-нибудь сделать (против власти нацистов)» ‹15›.

Бек берется помогать Фричу защищаться от обвинений в гомосексуализме на предстоящем военном суде. Бек все еще верил, что такие вопросы нужно решать «достойным способом», как в старые времена. Казалось, дело Фрича набирает правильный оборот, поскольку его коллеги, расследовавшие это дело, выяснили, что младший офицер, капитан фон Фриш, состоял в сексуальных отношениях с человеком, который теперь обвинял Фрича. Это могло послужить не только доказательством невиновности командующего сухопутными войсками, но возможным объяснением всего эпизода. Возможно, инцидент был простой ошибкой, путаницей в фамилиях: Фрич — Фриш. Бек теперь надеялся на восстановление доброго имени Фрича.

Однако совсем другие события потребовали внимания Гитлера. В момент, когда началось официальное расследование дела Фрича, наступил переломный момент во внешней политике Германии. 10 марта 1938 года Бека и его помощника фон Манштейна пригласили на встречу с Гитлером, на которой им сообщили о необходимости немедленного ввода войск в Австрию.

Гитлер с юности мечтал об аншлюсе (объединении) Германии и Австрии, и австрийские нацисты проводили агитацию за подобное слияние уже много лет. Вопрос был поставлен ребром после того, как канцлер Австрии Курт Шушниг решил провести 13 марта референдум по вопросу объединения с Германией.

Гитлер решил не давать австрийцам возможности принять участие в референдуме Шушнига. Но в ответ на требование Гитлера приступить к военным действиям против Австрии Бек выразил серьезное беспокойство. Главным образом его волновала международная реакция на вторжение. В конце концов — и только после того, как Гитлер ясно дал понять, что окончательно решил вторгнуться на территорию Австрии, — Бек был вынужден, хоть и весьма неохотно, приступить к реализации планов фюрера.

Не только Бек был обеспокоен политическими последствиями вторжения Германии в Австрию. Генерал Кейтель, занимавшийся теперь координацией деятельности штабов родов войск, в качестве начальника ОКВ, описывал ночь с 10 на 11 марта 1938 года как «сплошную пытку» ‹16›. Ему звонили несколько высокопоставленных генералов, включая даже Браухича, и умоляли уговорить Гитлера отказаться от «плана вторжения в Австрию». Кейтель, прекрасно осведомленный насчет обидчивости своего нового шефа, ничего не сказал Гитлеру об этих звонках. Он знал, что тот будет возмущен чрезмерной осторожностью своего генералитета, и хотел «избавить коллег» от всего этого.