Хотя поведение Гитлера во время встречи с Плайгером вскрывает серьезные угрозы, которые таит в себе харизматический стиль руководства, — оно хотя бы свидетельствует о том, что Гитлер все еще старался действовать как харизматичный лидер. Но некоторые другие решения того времени свидетельствуют, что Гитлер, вероятно, в глубине души испытывал сомнения относительно того, является ли он все еще таким лидером вообще. 9 сентября Гитлер отстранил фельдмаршала Листа от командования группой армий А. Отчаянно нуждаясь в быстром успехе, Гитлер считал, что Лист затягивает дело. В этом решении самом по себе не было ничего необычного — Гитлеру случалось и раньше отстранять командующих. Удивляет замена, которую он подыскал, — Гитлер назначил на это место себя.
Это самое странное назначение, сделанное Гитлером до сих пор. Даже если отвлечься от нелепости в субординации, возникшей в результате этого решения, при которой Гитлер сам себе приказывал и сам себе докладывал ‹21›, было совершенно невозможно эффективно управлять войсками, находясь за тысячи километров от места событий. Наряду с отстранением в тот же месяц с должности начальника Генерального штаба сухопутных войск (ОКХ) на Восточном фронте генерала Гальдера, чья последняя запись в дневнике гласила: «Мои нервы на пределе» ‹22›, и назначением на его место Курта Цейтцлера, известного подхалима, это решение явно свидетельствовало, что в штабе фюрера сгущается атмосфера отчаяния.
На тот момент у Гитлера были все основания сомневаться в способности немецкой армии выиграть эту войну. К осени 1942 года снабжение армии было в столь плачевном состоянии, что генерал Фромм, начальник Службы боевого снабжения сухопутных войск, написал в своем докладе Гитлеру, что необходимо найти политическое решение и прекратить войну ‹23›. Таковой была обстановка, в которой Гитлер начал постепенно зацикливаться на одной-единственной цели на Востоке — городе Сталинграде. Части 6-й армии в составе группы армий Б вышли к Волге в августе 1942-го, и к началу сентября немцы вели бои в черте города. «Гитлеру не удавалось добиться на Кавказе того, что он хотел, — говорит историк Энтони Бивор, который подробно изучал эту битву, — поэтому 6-я армия получила приказ взять Сталинград, и тогда-то одержимость Гитлера городом, носившим имя Сталина, превратилась для него в западню. Это была приманка, наживка, а на войне нет большей беды для командующего, чем одержимость одной конкретной целью и утрата представления о картине в целом» ‹24›.
Сталинград стал поворотным моментом в восприятии Гитлера как лидера харизматического стиля. Для солдат 6-й германской армии таких как Иоахим Штемпель, это был момент, когда их вера была подорвана. Молодым офицером 14-й танковой дивизии он тем летом продвигался вперед через русские степи, полный оптимизма. Достигнув Сталинграда, города, который узкой полоской вытянулся вдоль западного берега Волги — широкой реки, отделяющей европейскую Россию от Азии, — Штемпель и его товарищи думали: «Это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно мы отбросим врага на восточный берег» ‹25›. Всех очень вдохновил успех в битве за Харьков четырьмя месяцами ранее и относительная легкость, с которой они начали наступление в рамках операции «Блау».
Но, оказавшись в Сталинграде, они столкнулись с ожесточенным сопротивлением советских войск. «Снайперы стреляли отовсюду, — говорит Штемпель. — Из каждой щели, из-за каждого угла, из-за каждой трубы на месте сожженного дома, из-за каждого бугра… Среди них (советских солдат) было много женщин, которые оказались отличными снайперами — они превратили нашу жизнь в ад». Еще одной проблемой для солдат 6-й армии, которые пересекли бескрайнюю степь на танках, было то, что пришлось вести рукопашный бой среди руин домов и заводов — что для них было совершенно непривычно. «Мы этого не умели, никто нас этому не обучал… Надо было идти вперед — согнувшись, то ползком, то на четвереньках, а пули свистели со всех сторон — и спереди, и сзади, и сверху, и снизу. Со всех сторон громыхала артиллерия, она била по руинам фабричных корпусов. Увидеть своего врага вблизи — это просто неописуемое чувство! Когда он вдруг возникает перед тобой и смотрит тебе в лицо, думаешь: „Он хочет убить меня, я должен убить его!“ Тут нет места сомнению, нет места человеческим чувствам… Нам все время говорили: „Еще сто метров — и вы у цели! (т. е. вышли к Волге). Но как их пройти, если нет сил? А еще было ужасно нашим снабженцам — они под покровом ночи тащили нам на передовую еду в термосах, хотя она давным-давно была ледяная, а русские стреляли им в спину и убивали. А мы их все ждали и ждали, а они так и не появлялись, потому что их ловили, брали в плен или убивали русские разведчики у нас за спиной“». Шел день за днем, и Штемпель видел, что «каждая атака приносит такие потери, что нетрудно сосчитать, на сколько нас еще хватит, и когда именно из нас не останется никого».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу