Лоуренс Рис - Темная харизма Адольфа Гитлера. Ведущий миллионы в пропасть

Не на помощь России рассчитывала Британия, а на поддержку Америки. 20 мая 1940 года, в один из наиболее трагических дней битвы за Францию, Черчилль написал в письме президенту Рузвельту: «Если Соединенные Штаты оставят Великобританию на произвол судьбы, ни у кого не будет потом права обвинить нас в чем бы то ни было за согласие пойти на условия, гарантирующие выживание нашим гражданам» ‹24›. Как напоминает профессор Дэвид Рейнольдс, Черчилль «всегда рассчитывал на Соединенные Штаты. Он был наполовину американцем со стороны матери и всегда настаивал на том, что Великобритания должна создать альянс с США и втянуть Америку в европейские дела. У Черчилля, в отличие от Галифакса или Чемберлена, стремление к союзу с Америкой было инстинктивным. Однако после драматического поворота в войне, произошедшего летом 1940-го, руководство Британии стало смотреть на США как на единственный источник серьезной поддержки» ‹25›.

Еще задолго до вступления в войну в декабре 1941-го, после нападения на Перл-Харбор, Америка предоставляла Великобритании военную помощь. Более того, в декабре 1940-го, после своего переизбрания на пост президента, Рузвельт объявил о начале программы ленд-лиза, в рамках которой Соединенные Штаты брали на себя обязательство поставлять Британии оружие и военную технику, не требуя при этом немедленных платежей. И в июле 1940-го Черчилль знал, что за последующие полтора года Америка планирует поставить Британии более 10 000 самолетов ‹26›. Это плюс те 15 000 самолетов, которые англичане сами произвели за этот период, определило, что численность Королевских ВВС росла быстрее, чем численность люфтваффе.

Единственным практически реализуемым способом остановить поток грузов из Америки было потопление торговых суден в Атлантике. И здесь немцы столкнулись с проблемой. Программа строительства подлодок пребывала в забвении несколько лет, поскольку основным приоритетом немцев было создание гигантской надводной армады. К началу войны на вооружении Германии состояло менее сорока субмарин, способных атаковать конвои в водах Северной Атлантики. А к моменту падения Франции в июне 1940-го их количество возросло лишь на 20 единиц ‹27›.

План избавления от американской угрозы, предложенный Гитлером своим генералам, был нелепым даже на фоне других его идей. Он заявил, что победа над Россией позволит Японии в большей мере сконцентрироваться на своих завоеваниях в Азиатско-Тихоокеанском регионе, что приведет к ее конфликту с Америкой. Вследствие этого американцы оказались бы заняты защитой своих собственных интересов на другом конце земного шара. Кроме того, рассуждал фюрер, даже если бы американцы и решили вмешаться в войну в Европе, им бы понадобилось несколько лет на подготовку. Немцы бы за это время захватили весь материк, и ресурсы их новой империи на Востоке сделали бы их неуязвимыми для любого нападения ‹28›.

Вся стратегия Гитлера была построена на надеждах. Он надеялся, что американцы не смогут оказать военную помощь Великобритании, если окажутся втянуты в конфликт с Японией в Тихом океане. Надеялся на то, что британцы будут вынуждены подписать с ним мир в случае поражения Советского Союза. Одна надежда строилась на другой. Но даже Гитлер не мог скрыть того факта, что он не в силах воплотить ни одну из них. Он не мог переправить германские войска через Атлантику, чтобы победить Америку, как оказалось, он не сумел даже переправить их через Ла-Манш для победы над Британией. К тому же, будучи по происхождению и образу мыслей уроженцем Центральной Европы, он никогда не испытывал особого восторга относительно перспектив морских сражений. Он считал, что Германии следует сосредоточиться на завоевании материка.

Тем не менее летом 1940-го никто всерьез не оспаривал идеи фюрера. Его харизматическая аура усилилась: все вокруг знали о его недавних успехах. Гитлер сказал, что Германия сможет победить Францию, и все, кто сомневался в нем, были посрамлены. Теперь он заявлял, что Британию и Америку можно победить, напав на Советский Союз. В соответствии с докладом СД, которая отслеживала и анализировала общественное мнение внутри страны, в конце 1940 года широкие массы населения, не знавшие об истинных планах фюрера, выражали ему полную поддержку. Мнение жителя северогерманского города Шверин, заявившего, что «когда говорит фюрер, все сомнения исчезают сами собой» ‹29›, было названо СД «типичным». В другом докладе, датированном летом 1940 года, утверждалось, что речь Гитлера после его возвращения из Франции «была воспринята с огромным подъемом ( Ergriffenheit) и энтузиазмом». Здесь в качестве примера преобладающих настроений приводится фраза о том, что «речь фюрера была подобна всеочищающей грозе» ‹30›.