Алексей Тепляков - «Непроницаемые недра» - ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.

Отдельно стоит расправа над уполномоченным Якутского облотдела ОГПУ П.С. Жерготовым, добившегося путём переговоров в декабре 1927 г. сдачи повстанческого отряда М.К. Артемьева. На почти бескровное выступление в пользу широкой автономии власти ответили массовыми расстрелами, причём среди казнённых оказался и Жерготов, обвинённый, вероятно, в предательстве (он обещал, что к сдавшимся не будут применяться репрессии) [361] ГАНО. Ф. п-6. Оп.1. Д.934. Л.28 об.; Фёдоров М.М. "Человек и нация под пятой тоталитаризма" //Илин 2001, № 1. .

Таким образом, различные фракции компартии имели определённое количество сторонников в рядах своего «передового вооружённого отряда», но относительно заметная деятельность чекистов-оппозиционеров имела место до середины 1920-х гг. Позже это были отдельные эпизоды, не имевшие сколько-нибудь значительного влияния на основную массу работников ОГПУ.

Специфические задачи, стоявшие перед ВЧК-ОГПУ, требовали особо подготовленных кадров: преданных идеологии, послушных и готовых защищать власть любыми способами. Очень быстро сложился особый психологический тип чекиста — винтика безжалостной репрессивной машины, гордящегося принадлежностью к ней и демонстрирующего окружающим своё превосходство как человека, обладающего как прямой вооружённой властью, так и тайными полномочиями, ставящими всех прочих в зависимость от него.

Быстрое формирование психологического типа чекиста неразрывно связано с реалиями гражданской войны. Мотив классовой мести играл значительную роль при поступлении в ЧК с целью именно расстреливать: бывший узник «эшелона смерти» Г.А. Линке с июня 1921 г. работал комендантом Амурского облотдела Госполитохраны ДВР. Н.М. Майстеров, трудившийся комендантом Енисейской губчека, а с 1922 г. — комендантом полпредства ОГПУ Сибкрая, потерял брата, убитого белыми в Каинской тюрьме. У алтайского партизана и большевика с 1917 г. А.Ф. Щербакова жену зверски замучили белые каратели. Узнав об этом, Щербаков дезертировал из полка и в марте 1920 г. поступил в Новониколаевскую губчека, где работал помощником коменданта [362] РГАСПИ. Ф.17. Оп.9. Д.2985. Л.126–126 об., Архив УФСБ по НСО Д. п-20905. Л.82; ГАНО. Ф. п-11. Оп.1. Д.77. Л.7–8. .

Даже очень молодые люди приходили в ЧК с созревшим желанием убивать врагов. Как отмечал будущий руководитель Якутского облотдела ГПУ Ф.Н. Богословский, под влиянием белого террора у него, происходившего из семьи дьякона, в 21 год появилось «сильное желание, несмотря на совершенно другое воспитание в семье и школе, работать в органах ВЧК и именно расстреливать». Новониколаевский чекист-комсомолец А. Мишурис писал в ЧК, что, слушая на собрании горячее выступление 16-летнего А. Бромберга в защиту скаутского движения, испытывал сильное желание его застрелить. Дух нетерпимости к «врагу» специально культивировался, поэтому вполне логично, что в 1925 г. во время проверки политграмотности деревенского актива Новониколаевского уезда работник ОГПУ на вопрос, что сделать с середняком, критикующим местную власть, ответил: «С ним церемониться нечего» [363] ГАНО. Ф. п-1. Оп.8. Д.36. Л.15–19; Архив УФСБ по НСО. Д. п-6127. Л.3-18. Д. п-11353. Л.1; Угроватов А.П. "Красный бандитизм…" С.124. .

Для поведения чекистов были свойственны крайняя грубость, поскольку на окружающих они смотрели как на потенциальных сексотов или подследственных. Чекисты гордились безнаказанностью, и даже рядовые работники то и дело пытались показать своё превосходство советскому, военному или милицейскому начальству: следователи Омской губчека весной 1920 г. требовали партийного суда над не подчинившимся их требованиям снять «николаевский значок» губвоенкомом П.В. Дашкевичем, а сотрудник оперпункта ЧК ст. Черепаново в 1921 г. грозил арестом сделавшему ему замечание начальнику уездной милиции. Чекисты всегда ходили с оружием, охотно его, угрожая, демонстрировали, а пьяная «бесцельная стрельба» на улице была одной из самых распространённых причин административных и партийных взысканий. О нравах, распространённых в чекистской среде, говорит такой факт: когда один из коллег будущего известного разведчика И.И. Борового был за что-то расстрелян, председатель Витебской губчека И.А. Кадушин разрешил молодому оперативнику взять себе сапоги казнённого [364] ГАНО. Ф. тЙ. Оп.9. Д.7а. Л.204, Ф. п-17. Оп.1. Д.6. Л.8; РГАНИ Ф.6. Оп. З. Д.467. Л.241–245. .

Демонстрируя беспощадность к врагу, зампред Томской губчека Б.А. Бак 28 августа 1920 г. написал такую высокомерную резолюцию на обращении осуждённого к высшей мере за руководство мифической подпольной офицерской организации А.С. Аркашова, в котором тот просил отправить его и подельников на войну с поляками: «В Советской республике фронт не наказание, а почётный долг и обязанность… Вы же, поднявшие в тылу позорное восстание, достойны только лишь смерти».