Алексей Тепляков - «Непроницаемые недра» - ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.

Репрессии 1927–1929 гг. особенно сильно затронули сельское население, служа основным инструментом для выполнения хлебозаготовок. На это последовал рост случаев убийств, избиений и угроз в адрес представителей местных властей, что вызвало многочисленные судебные и внесудебные преследования по обвинению в «кулацком терроре». Со второй половины 1929 г. нелояльных лиц стали намного чаще обвинять в заговорщицкой деятельности и выносить крайне суровые приговоры, особенно группам крестьян — «кулаков».

Органы ГПУ-ОГПУ были такой же частью советской номенклатуры, как и ЧК. Их руководители обычно входили в бюро партийных комитетов, обретая реальную власть, и регулярно отчитывались перед бюро. Руководящие работники губерний активно использовали информацию спецслужб и давали чекистам разнообразные поручения, в марте и июне 1923 г. бюро Томского губкома постановляло принимать меры к повышению авторитета ГПУ как в партии, так и среди беспартийных, призывая бороться «со взглядом на органы ГПУ как специфически карательные и органы сыска» и предложив местным партработникам «строго оберегать их от всяческих… нападок». Работу чекистов губком постановил считать «первостепенной важности партийной работой, почётной и обязательной также для каждого». Агитотделу было поручено провести кампанию «популяризации органов ГПУ и милиции», а секретарям укомов и райкомов указано, чтобы они не требовали от уполномоченных «докладов сверх рамок», причём эти рамки устанавливали сами уполномоченные. Губком поручил «выработавшихся товарищей заменить свежими» и дал конкретные оперативные поручения: усилить осведомительный аппарат, обратив сугубое внимание на «антисоветский элемент», особенно в нарымской ссылке. Используя аппарат карательных органов в корыстных интересах, секретари партийных комитетов могли водворять угодные им порядки на территории целых уездов. Занявший пост секретаря Кузнецкого укома РКП(б) в июле 1922 г. Ф.И. Травников сколотил вокруг себя кружок, куда вошли начальник милиции К.М. Рогов и зампредседателя у исполкома, бывший чекист М.И. Осипов. Эта тройка вечно нетрезвых дебоширов установила диктатуру над всем уездом и с помощью чекистов долгое время нейтрализовывала и преследовала всех недовольных, включая партийцев, пытавшихся информировать губернские власти о творившемся произволе [320] Олех Г.Л. "Кровные узы…" С.75; ГАНО. Ф. п-1 Оп.2. Д.359. Л.13,72 об. .

Очень важным элементом сотрудничества партии и ГПУ было создание чекистами системы политической информации верхов. С помощью агентуры чекисты составляли регулярные справки и обзоры о всех важных событиях в районе, уезде, губернии и Сибири в целом, выделяя остроактуальные темы. Парткомы нередко пользовались чекистскими записками для составления своих информации, предназначенных для более высоких инстанций. В некоторых таких обзорах политико-экономического состояния регионов доля чекистской информации превышала 50 %. В свою очередь, Лубянка пеняла чекистам из регионов за то, что те в своих информациях широко пользовались официальными справками из разных учреждений, не давая труда дополнять или осмысливать полученные материалы.

Очень подробно центральную власть информировали о положении в деревне, причём до конца 1927 г. сводки фиксировали истинные причины крестьянского недовольства: непосильные налоги, «ножницы цен», произвол местных властей. Затем весь негатив стал связываться с происками классового врага.

С осени 1927 г., когда Сталин начал наступление на основы нэпа, в сводках стало меньше информации по хозяйственным вопросам и гораздо больше места стал занимать анализ политической обстановки причём пристрастный: не ситуация в целом, а лишь «антисоветские проявления» и классовая борьба как таковая [321] Угроватов А.П. "Информационная деятельность органов безопасности…" С. 82–84; "Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД". Том 2. С. 7–8,21,38,46. .

Органы ОГПУ следили за всеми специалистами, а также за исключёнными из партии. Неблагонадёжные личности в советских учреждениях по представлениям ОГПУ подлежали увольнению. Перлюстрация была очень широкой, но не сплошной, особое внимание уделялось контролю переписки неблагонадежных лиц, письмам, отправляемым и получаемым из армии и из-за границы.

Чекистские досье до конца 1920-х гг. охватывали сравнительно небольшую часть населения края: к 1928 г. на учёте сибирских работников госбезопасности стояло 36.764 «антисоветских элемента». Самой массовой прослойкой были «кулаки», репрессированные в 1919–1922 гг. — 12.000, а также белые казаки (7.500) и бывшие офицеры (5.230). К повстанцам были отнесены 3.644, к членам политических и уголовных банд — 3.542, к бывшим контрреволюционерам — 700 чел. Служителей культа учитывалось до 2.000 чел. Членов антисоветских партий насчитывалось 2.058 (860 эсеров, 624 меньшевика, 132 дашнака, 131 анархист, 30 сионистов, 28 народных социалистов). Ещё 253 чел. были отнесены к троцкистам и прочим партийным отщепенцам. Значительную часть «подучётного элемента» чекисты прорабатывали с помощью своей агентуры [322] Угроватов А.П. "Красный бандитизм…" С.187. .