Александр Куланов - В тени восходящего солнца

Спустя всего полтора года новый, сменивший Заколодкина (тот через десять лет будет расстрелян по обвинению в попытке организовать бомбардировку Кремля), начальник разведки округа докладывал в Москву: «Я хочу выразить глубокое возмущение по поводу снятия с работы Ощепкова, этот факт не лезет ни в какие ворота... Я глубоко убежден, что если бы в своё время было дано надлежащее руководство, он во сто крат окупил бы затраты на него... Это тип, которого нам едва ли придётся иметь когда-либо... Я полагаю, что если бы вы дали нам Ощепкова сейчас, мы сделали бы из него работника такого, о котором может быть не позволяем себе и думать» [90] Алексеев М. Указ. соч. С. 69. .

Ощепкова в разведку больше не «дали», да это, как мы теперь знаем, было бы и бессмысленно — объяснить в Токио внезапное исчезновение подозрительного русского, долгое его присутствие в Советском Союзе и последовавшее за этим «чудесное возвращение» в Японии всё равно не удалось бы. В 1927 году Василий Сергеевич переехал в Новосибирск, где тогда был расквартирован штаб округа, и продолжил службу переводчиком. Как всегда, он немедленно приступил к пропаганде своего любимого дзюдо, но не среди любителей-спортсменов и милиционеров, как делал это в дореволюционном Владивостоке, а среди военных. В этом решении видны и опыт жизни в столь же милитаризованной Японии, и профессиональная принадлежность, и безысходность. Дело в том, что, если верить сообщению В.И. Лота, в Новосибирске для Ощепкова закрылись окончательно перспективы разведывательной и контрразведывательной работы. В том, что он такую возможность еще видел, свидетельствует письмо Василия Сергеевича Заколодкину: «Если я в настоящее время буду скрыт от официальной службы переводчика при штабе военного округа, то в перспективе можно рассчитывать на успех». Однако 24 апреля 1927 года в десятом часу вечера Ощепков и группа его учеников, в том числе сотрудники ОГЛУ и военные в форме, зашли после тренировки в ресторан Делового клуба Новосибирска. Там же оказались и трое японцев, в том числе сотрудник консульства этой страны. Он узнал Ощепкова, под руководством которого занимался дзюдо во Владивостоке, а Василий Сергеевич вспомнил его [91] В. Лота, верный советской привычке секретить все, что только возможно, называет фамилию этого сотрудника: Того. Разумеется, никакого Того в Новосибирске, как, впрочем, и во Владивостоке, не было. Зато там и там в указанные сроки служил Такахаси Сшс.щю(Ьетеп G.A. Japanese Diplomatic and Consular Officials in Russia. C. 54,142—143. . Оба сразу определили профессиональную принадлежность друг друга, и на этом карьера Василия Сергеевича Ощепкова как нелегала окончилась, и началась карьера основателя самбо.

В том же году в окружной газете появилась большая статья под заголовком “Джиу-Джицу” в Новосибирске»: «На собрании ячейки ОСО при штабе СибВО состоялся интересный доклад тов. Ощепкова о японской самозащите — “Джиу-Джицу” и был показан ряд её приемов...». Как японист, Василий Сергеевич давал в статье лингвистический комментарий: «Слово “Джиу-Джицу” или вернее, “Дзюу-Дзюцу” (в Японии говорят “Дзюу Доо”) в переводе на русский язык означает “искусство ловкости-гибкости”...» Ощепков настаивал на введении преподавания дзюдо в армии, мотивируя это тем, что «Джиу-Джицу» преподают уже в войсках Англии, Франции и Америки. Понятно, что в Новосибирске принятие настолько глобальных решений было невозможно, но интересно, что сразу после доклада Ощепкова в городе были созданы сразу две группы по изучению дзюдо — мужская и женская, а Василий Сергеевич даже устраивал PR-шоу: «В целях популяризации самозащиты японской системы “Джиу-Джицу”, тов. Ощепков предполагает выступать в местном цирке, где он продемонстрирует приемы “Джиу-Джицу” и устроит показательное соревнование, выпустив против себя 5—10 нападающих» [92] Японское будо в российской прессе начала XX века // Додзё. № 3. М., 2005. С. 13. . Это был успех. О докладе Ощепкова написали и другие газеты, его цитировали и ждали новых выступлений, но... Василия Сергеевича это уже не радовало. В женскую группу не записалась его жена — чахотка доконала её в сибирском климате, и, похоронив супругу, Ощепков в отчаянии обращается к своим московским друзьям с просьбой помочь ему выбраться наконец из Сибири.

В октябре 1929 года мечта Василия Сергеевича сбылась—он в Москве. Более того, мастер востребован Инспекцией физической подготовки РККА и лично ее руководителем — Б.А. Каль-пусом для участия в разработке нового наставления по рукопашному бою как обязательной части физической подготовки красноармейцев (дочь Кальпуса со временем станет ученицей Ощепкова). Почти сразу Василий Сергеевич назначается на должность инструктора дзюдо в Центральный дом Красной армии (ЦЦКА) и преподавателя дзюдо в Государственный центральный институт физической культуры имени Сталина (ГЦИФК). Наконец, вскоре после переезда в Москву, он знакомится с молодой вдовой, вернувшейся после смерти мужа из Казани, — Анной Казем-Бек. Живший некоторое время в Харбине, Ощепков вполне мог слышать о ее родственнике — лучшем русском враче этого города В.А. Казем-Беке, и это могло стать темой для сближения только что потерявших своих супругов людей. Через некоторое время Василий и Анна начинают жить вместев комнате в коммуналке напротив Страстного монастыря и по соседству со старым другом — Трофимом Юркевичем.