Малколм Барбер - Процесс тамплиеров

Показания допрошенных в Париже тамплиеров подтверждают это, поскольку показания давали, в общем-то, простые люди — пастухи, управляющие, сельскохозяйственные работники, мельник, плотник, свободный крестьянин, виноторговец и пахарь44. Одному из пастухов, Пари-зе из Бюра, к моменту арестов исполнилось 45 лет, а в орден он вступил в 32 года; зато плотнику Одо из Вирми-са было уже 60, а клятву братству он принес всего 16 лет назад45. То есть, если исходить из средней продолжительности жизни в XIV в., оба они при вступлении в орден считались уже немолодыми людьми, а в 1307 г. были просто пожилыми. Совершенно ясно, что их принимали в орден отнюдь не в качестве братьев-воинов; и вряд ли приходилось им когда-либо видеть хотя бы одного мусульманина. В 115 протоколах признаний, полученных на судебных слушаниях в Париже, указан возраст обвиняемых; оказывается, 69 из них было по 40 лет и более, а одному, Готье де Пейну, и вовсе 80 — невероятно много по средневековым меркам! Другой, священник Альбер де Румеркур, вступил в орден всего за три года до описываемых событий в возрасте шестидесяти семи лет46. Средний возраст 115 допрошенных составлял 41,46 года. Этих по большей части немолодых и мирных людей всячески оскорбляли и запугивали головорезы Ногаре, а при малейшем неповиновении подвергали пыткам на дыбе. Ничего удивительного, что лишь ничтожная часть тамплиеров, как в Париже, так и в провинциях, в октябре — декабре 1307 г. по-прежнему настаивала на своей невиновности.

Сохранилось 138 протоколов судебных заседаний, состоявшихся в Париже в октябре — ноябре 1307 г., в том числе показания великого магистра и других руководителей ордена. Лишь четверо тамплиеров — причем ни один из них не занимал в ордене сколько-нибудь важного поста — стойко сопротивлялись оказываемому на них давлению, хотя Рэмбо де Карон, приор Кипра, тоже сперва утверждавший, что никогда даже не слышал ничего дурного или постыдного о деятельности ордена, уже во время второго слушания, видимо после пыток, во всем «признался»; а вот Рауль Муазе, хотя его и «подготовили» заранее к тому, чтобы он обвинил других братьев, заявил, что во время его приема в орден ничего «не делали и не говорили противного Господу и добрым обычаям»47. 94 сохранившихся протокола из провинций, где заседания суда проводились с октября 1307 г. по январь 1308 г.48, также указывают лишь на единичные случаи сопротивления. Восемь тамплиеров на суде в Ранневиле отказались признать себя виновными, а один — в Кане — сперва не пожелал сознаваться ни в чем, однако уже на следующий день резко изменил свои показания и выразил полное единодушие с остальными двенадцатью признавшимися49. Что касается других мест, то лишь в Шомоне обвиняемыми было оказано некоторое сопротивление при весьма необычных обстоятельствах. Двое немецких тамплиеров, возвращавшихся из Парижа, священник Корранд из Майнца и его спутник, служитель Генрих, были захвачены королевскими чиновниками как раз в тот момент, когда уже готовы были скрыться на территории империи. Оба горячо опровергали обвинения, предъявленные ордену. Кор-ранд тринадцать лет назад был принят в братство самим магистром Германии. Он сказал, что во время вступления в орден трижды просил сперва об отпущении грехов во имя Господа нашего и Девы Марии. В Германии принято было запирать двери братства лишь от врагов, а честные люди могли свободно посещать собрания тамплиеров и присутствовать на церемонии приема в члены ордена. Затем, по словам Корранда, магистр три раза обратился к нему с просьбой хорошенько подумать и только потом принять окончательное решение; он подумал и снова попросил принять его в братство, поклявшись соблюдать Устав и его основные требования — целомудрие, послушание и бедность. В конце концов магистр посвятил Корранда в члены ордена, и «ничего более не было (им) сказано или сделано». Что же касается отречения от Господа, плевания на распятие, непристойных поцелуев и прочего, то «он сказал, покраснев и с выражением глубокого презрения на лице, что ничего об этом не знает и никогда ничего подобного не делал». Служитель, которого допрашивали через переводчика, «не пожелал сказать об ордене ничего, кроме хорошего». Инквизитор данного округа Рауль де Линейо писал Филиппу IV, что этого служителя не пытали «из-за сильного приступа его болезни». Более того, хотя на суде присутствовал нотариус, этот инквизитор отказался поставить свою печать под протоколами, поскольку обвиняемые своей вины не признали, но все же написал королю, ибо его заставил сделать это Анри де Клачиако, королевский рыцарь, которому поручено было следить за ходом процесса над тамплиерами в этой части Франции.50