Малколм Барбер - Процесс тамплиеров

Со своей стороны Филипп IV, Ногаре и Плезиан так и не могли с уверенностью заявить, что папа санкционировал акцию, имевшую место 13 октября, хоть и пытались косвенно дать понять, что все это делается не без участия Климента V. В Пуатье в мае 1308 г. во время длительных переговоров короля и папы по делу тамплиеров Плезиан, по словам Жана Бургоня, сказал, что король производил аресты с согласия папы, и Климент резко опроверг это утверждение25. Однако Плезиан явно не стал особо подчеркивать, что именно папа санкционировал аресты, — хотя вряд ли он упустил бы такую возможность, если бы она у него была. Надо сказать, что после указанной акции Филипп IV и Гийом де Пари принесли папе свои извинения, объясняя, что были вынуждены так поступать во имя защиты истинной веры от ереси26, а позднее, в октябре, папа с возмущением писал королю, что считает проявлением недопустимого высокомерия то, что король даже не посоветовался с ним27. В то же самое время Филипп в письмах к королю Хайме II Арагонскому от 16 и 26 октября — он пытался вдохновить Хайме последовать его примеру, — описывая эти события, явно намекает, что это результат деятельности самого французского государства, а вовсе не папы28.

Очевидно, королю надоела бесконечная уклончивость папы. Финансовое положение страны было поистине угрожающим, а волна слухов о грядущих бедах все нарастала. Руководители ордена случайно оказались в этот момент во Франции, однако они в любую минуту могли отправиться обратно на Кипр. Папа же явно ничего конкретного предпринимать не собирался, и, опасаясь, что французскому королевству так и не удастся поживиться за счет ордена, Филипп перешел к решительным действиям; возможно, это произошло под давлением более нетерпеливых членов Королевского совета, вроде Гийома де Но-гаре. Акцию оправдывали давно и хорошо известными «серьезными подозрениями» в отношении ордена — той самой формулой, которая с одинаковым успехом использовалась как в тайном приказе короля своим чиновникам, так и в более поздних документах и речах, с помощью которых французское государство старалось узаконить свои действия. Без таких «серьезных подозрений» даже столь спорный юридический инструмент, как посредничество папского инквизитора без уведомления самого папы, полностью терял всякое подобие законности.

Разумеется, не существовало никаких объективных способов подтвердить эти «серьезные подозрения»; принимая во внимание ненадежность источников и сомнительность доказательств — «недостаток», который позже королевские министры вынуждены были смущенно признать, — вряд ли стоит удивляться, что папа был настроен весьма скептически и отнюдь не собирался что-либо спешно предпринимать против тамплиеров. К началу XIV в. возникло множество дурных слухов относительно ордена, который постепенно утрачивал былую популярность, однако определить источник этих переменчивых слухов и скандальных сплетен (если таковой вообще существовал) было невозможно. Даже современникам это не очень-то удавалось. Флорентийский хронист Джованни Виллани считает, что истоки подобных слухов следует искать в речах бывшего тамплиера, позже отрекшегося от своего ордена, приора Монфокона, «человека, ведущего дурной образ жизни, еретика», который был приговорен великим магистром к пожизненному тюремному заключению. В тюрьме он встретился с неким Ноффо Деи, флорентийцем, «исполненным всех и всяческих пороков», и эти двое договорились, надеясь хорошо поживиться и обрести свободу, оклеветать тамплиеров перед королем. Виллани, никогда му королю, с удовлетворением сообщает, что оба кончили плохо — Ноффо был повешен, а бывший приор заколот кинжалом29. Однако же непосредственных свидетелей того, о чем рассказывает Виллани, нет; возможно, он просто путает два судебных разбирательства, происходивших практически одновременно, — процесс тамплиеров и процесс Гитара, епископа Труа, в котором Ноффо Деи действительно фигурирует как один из обвинителей30 Возможно, один из самых первых источников слухов находился на юго-западе Франции. Во время судебных разбирательств, которые последовали за арестами, тамплиер по имени Жерар Лавернья, приор Андриво в диоцезе Перигора, во время допроса в Каоре (Кагоре), заявил, что ему пригрозили смертью, «сказав, что он лишится живота своего, ибо послужил первопричиной раскрытия тайн ордена»31. Значительно позже, во время судебных слушаний 1311 г., некий свидетель, не состоявший в братстве тамплиеров францисканец Этьен де Нери, показал, что присутствовал в Лионе в день массовых арестов и видел, как арестовали одного чиновника-мирянина, который нес две пачки конфиденциальных, запечатанных печатью писем из Марселя от магистра-приемщика, заведующего морскими перевозками, великому магистру ордена. В этих письмах было предупреждение о том, что против ордена выдвинуты тяжкие обвинения, причем как королем, так и папой, и автор их призывал великого магистра постараться поддержать в короле «благосклонность и доброе отношение» к тамплиерам. Магистр-приемщик писал далее, что, как ему кажется, обвинения эти происхождением своим обязаны неким взятым в плен гасконс-ким рыцарям. По его словам, «тот Устав ордена, который принят был в Замке Паломников в Святой Земле, уже стал всем известен»32.