Малколм Барбер - Процесс тамплиеров

Григорий IX был, однако, не первым, кто слышал подобные сказки, так что Ногаре строил свои планы, опираясь на давнкнс традицию. В 1022 г. монах Адемар де Шабанн передавал слухи о еретиках из Орлеана, которые поклонялись дьяволу и втайне занимались всякими мерзостями, настолько потрясшими монаха, что он оказался не в состоянии даже их описать8. Другой монах, по имени Поль, из монастыря бенедиктинцев Сен-Пьер-де-Шартр, чья память существенно «укрепилась» за прошедшие полвека, более выразителен и точен в описании деятельности еретиков: они собирались в некоем доме и призывали демонов, выпевая их имена. Как только демон появлялся — обычно в виде небольшого зверька — гасились огни и «каждый, как можно быстрее, хватал первую попавшуюся женщину и совокуплялся с нею… и эти совокупления считались у них проявлениями святости и благочестия»9. Вскоре после этого Гвиберт Ножанский, предпочел довольно путаный вариант этой же истории, которым и воспользовался против еретиков в Суассоне в 1114 г. Среди этих еретиков, говорил он, принято было, чтобы мужчины совокуплялись с мужчинами, а женщины с женщинами. Они собирались в тайных местах, например в погребах, и там при ярком свете свечей женщины, обнажив нижнюю часть тела, предлагали себя тем, кто оказывался рядом. Затем свет гасили и начиналась отвратительная оргия10. Уолтер Мэп в 1182 г. описывал некую секту, назвав ее членов пата-ренами (или патарами), которая поклонялась огромному коту, спускавшемуся во время их собраний сверху на веревке. Этому коту они целовали лапы, а также — под хвостом и в прочие срамные места, и этот акт разжигал в них похоть. Затем обычно следовала оргия11. Защищая веру от катаров в своем трактате, написанном в конце XII в., Алан Лилльский опирался на ту же фольклорную традицию, выводя название «катары» от слова «кот» (cat), потому что они целовали под хвостом того кота, в виде которого им, по слухам, являлся сам Люцифер12.

В анонимной хронике, написанной в Трире в 1231 г. и посвященной рассуждениям о разновидностях местных еретиков, есть упоминания о таких, которые «не верили в святое причастие», и таких, которые «целовали отвратительного мертвенно-бледного человека или даже кота»13. Гийом д'Овернь, епископ Парижский в 1228-1249 гг., утверждал, что черный кот и жаба являлись последователям Люцифера, которые виновны в таких мерзостях, как целование кота под хвостом, а жабы — в морду14. Вскоре после процесса тамплиеров инквизитор Бер-нар Ги включил в свой трактат «Manuel de l'Inquisiteur» («Учебник инквизитора») небольшой параграф о еретиках, которых обвинял в половых излишествах и извращениях, а также в том, что им являлся некий кот, хотя в данном случае он имел в виду вальденсов, а не тамплиеров15.

Совершенно очевидно, что подобные обвинения были частью сложной пропагандистской системы, веками используемой церковью и государством для дискредитации своих религиозных и политических оппонентов16. Средневековые версии различных еретических преступлений почти всегда приписывали катарам или вальденсам17, а Ногаре, видимо, намеревался аналогичным способом опорочить и орден тамплиеров. Похоже, что инквизиторы также, будучи специально обучены отыскивать подобные ереси, задавали во время следствия вопросы, на которые незадачливые свидетели просто вынуждены были отвечать ожидаемым образом. Получение подобных «добровольных и чистосердечных» признаний усиливало позиции обвинения, а стало быть, и французского правительства. Существенным представляется и то, что в обвинениях содержалось немало деталей, вновь вынырнувших на свет во время охоты на ведьм в XVI и XVII вв. Тамплиеры были, по словам Ногаре, потенциальными колдунами. Возможно, их известное всему миру богатство было также получено с помощью дьявола, которому они поклонялись; возможно, они даже заключили с ним договор. Что еще нужно для оправдания действий христианнейшего короля Франции, который конфисковал добро, нажитое таким способом? Ни одно из подобных обвинений, разумеется, почвы под собой не имело, однако общественности они навязывались весьма упорно. Отсутствует лишь один важный элемент: тамплиеров не обвиняли в нанесении прямого ущерба и служении дьяволу — тогда как это стало последним штрихом в создании несколькими веками позднее образа ведьмы.

Связь эта явственно прослеживается в написанной на французском языке в аббатстве Сен-Дени хронике правления французских королей, известной под названием «Les Grandes Chroniques de France» («Великие хроники Франции»). В ней воспроизводится список из 11 статей обвинения, выдвинутых против тамплиеров, а также некоторые весьма примечательные добавления к официальному обвинительному акту из 127 статей18. Суть основных обвинений повторяется: отречение от Христа, плевание на распятие, гомосексуализм и идолопоклонство, которое в данной версии описано как поклонение древней набальзамированной голове с «пустыми красными глазницами, горевшими как солнце». Тамплиеры обвиняются в предательском сговоре с мусульманами, а ношение ими ремня рассматривается как доказательство этой связи. Более важным, однако, представляется появление нового обвинения — в том, что ребенок одного из тамплиеров и некоей девицы был сожжен на костре, а вытопившийся жир тамплиеры собрали и припрятали, дабы потом умастить им своего идола; также сообщается о том, что покойников тамплиеров сжигали и кормили неофитов их прахом в виде порошка. Как и обвинения в разнузданных оргиях, подобные обвинения также были частью религиозной пропаганды со времен Римской империи19. Поскольку эти хроники представляют собой полуофициальную историю династии Капетингов, а их автор почти наверняка был близок к правительственным кругам, практически не остается сомнений в том, что 11 статей обвинения по адресу тамплиеров — в том виде, в каком они записаны в хрониках, — это очередной пропагандистский маневр, на сей раз с использованием местных языков и диалектов.