Олег Ивик - Сюнну, предки гуннов, создатели первой степной империи

Весной кочевники рассеивались по степи. Овцы в воде не нуждаются — они получают ее из травы, — но крупный рогатый скот и кони должны пить, поэтому стада не удалялись от озер талой воды, которые образовывались в низинах. В это время ягнились овцы, и у скотоводов появлялось свежее молоко. Скот начинал прибавлять в весе. Но весной сохранялась опасность снежных бурь — степь покрывалась льдом, и случалась массовая гибель скота. От таких бедствий, хотя они и случаются нечасто, кочевники Центральной Азии не застрахованы даже летом, во всяком случае, снегопад в середине мая или в начале сентября здесь считается достаточно обычным явлением.

Когда степь высыхала, начиналась перекочевка на летние пастбища: на север или из предгорий в горы. В это время у скотоводов было много молока: из кобыльего делали кумыс; из молока других животных, прежде всего из овечьего, изготавливали творог, который высушивали до твердого состояния — на зиму. Овец, коз и верблюдов стригли, из их шерсти пряли нити, а потом делали веревки, ткали коврики, переметные сумки, материю… Овечья шерсть в основном шла на изготовление войлока, из которого шили значительную часть одежды и обуви. Из более толстого войлока делали покрытия для юрт.

Юрты сюнну, да и других кочевников, в те времена, вероятно, представляли собой плетенные из ивовых прутьев шалаши, покрытые войлоком. Каркас перевозили на колесном транспорте, не разбирая, а войлоком его покрывали в зависимости от сезона — или полностью, или только сверху. Юртой в современном смысле слова это жилище не являлось — разборная юрта появилась в середине I тысячелетия н. э. {401} 401 Вайнштейн С. И. Мир кочевников. С. 49-50.

Когда наступали первые холода, кочевники переходили на зимние стоянки. Но поначалу, до наступления зимы, скот старались пасти подальше от них, чтобы сохранить траву «на черный день». Сено заготавливали редко, если и делали это, то осенью, прямо на зимних стоянках. Тогда же случали овец, чтобы приплод появился весной, — ягнята, родившиеся в другое время, часто погибали. Осенью же резали скот, коптили мясо. Если поблизости были рынки, излишки скота продавали — его оставляли ровно столько, сколько могло прокормиться на зимних пастбищах. И в этот же сезон сюнну делали набеги на земледельцев — лошади были сильны и откормлены, скотоводческие работы завершены, а к зиме не мешало запастись зерном нового урожая {402} 402 О цикле кочевого хозяйства см.: Барфилд. Опасная граница. С. 31-32. .

Помимо скотоводства, сюнну занимались охотой. Сыма Цянь пишет: «Мальчики у них умеют ездить верхом на козлах, стрелять из лука в птиц и мышей; юноши постарше охотятся на лисиц и зайцев для употребления их в пищу. (…) Согласно их обычаям, в спокойное время они следуют за скотом, обеспечивая свое существование охотой на птиц и зверей…» {403} 403 Сыма Цянь. VIII. С. 323. Археологи подтверждают информацию Сыма Цяня — в сюннуских курганах находят немало костей диких животных. Жители городищ, находившихся на сюннуской территории, охотились реже, хотя и у них встречаются кости оленя, косули, степной лисицы {404} 404 Давыдова. Иволгинский комплекс. С. 74-75. .

В «Споре о соли и железе» говорится: «У сюнну нет такой защиты, как внутренние и внешние городские стены, таких укреплений, как рвы и канавы вокруг этих стен; они (…) не имеют запасов казенных житниц и амбаров для зерна. (…) Сплетенные [прутья] ивы служат им домом, войлочные циновки служат им крышей…» {405} 405 Хуань Куань. Спор. II. С. 166.

Сюнну действительно не слишком увлекались градостроительством (по крайней мере до периода «Шестнадцати государств пяти северных племен») и ни земледелие, ни вообще оседлую жизнь, как правило, не признавали. Тем не менее в их державе имелись и города, и земледельческие поселения. Вопрос о том, кто именно их построил и жил в них, до конца не решен.

Если исходить только из информации, которая оставлена нам китайскими хронистами, можно сделать вывод о том, что городов и деревень в сюннуской державе было крайне мало и населены они были в основном военнопленными и перебежчиками. Так, по сообщению Бань Гу, в 10 году н. э. сюнну захватили в Западном крае «свыше двух тысяч мужчин и женщин» и поселили их «отдельно на реке Линушуй для занятия земледелием» {406} 406 Бань Гу. 1973. С. 56-57. .

Сыма Цянь упоминает город Чжаосинь (Чжаосиньчэн), который находился на сюннуской территории. В 123 году до н. э. ханьский военачальник Чжао Синь, который когда-то был «мелким хуским князьком», а потом перешел на сторону Хань, попал в плен к своим бывшим соотечественникам. Шаньюй Ичжисе сделал его военным советником, и его именем был назван некий населенный пункт, где стояли какие-никакие постройки и хранились запасы продовольствия. Скорее всего, город этот был построен теми самыми китайцами, которые оказались у сюнну вместе со своим сдавшимся предводителем — недаром его называли «лагерь Чжао Синя». Эти же китайцы — их было около 800 человек — стали первыми жителями города и распахали лежащие вокруг земли. В 119 году до н. э. ханьские войска взяли Чжаосинь, «захватили запасы продовольствия у сюнну и накормили [свои] войска», а на следующий день «сожгли постройки и оставшиеся запасы» {407} 407 Сыма Цянь. VIII. С. 344, 346; IX. С. 37; Материалы. 1989. С. 27; Материалы. 1968. С. 165, прим. 30; Логинов. Локализация ставки. .