Александр Гогун - Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы

После начала венгерской оккупации Закарпатья часть оунов-цев бежала в Польшу или в другие страны Европы.

Пришедшие венгерские власти сразу же начали репрессии против прорусских и проукраинских партий. Спасаясь от террора» представители этих политических течений в период с сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г. непредусмотрительно бежали в советскую Галицию. Там их арестовывали, заключали в тюрьмы и лагеря, депортировали в Сибирь или даже расстреливали.

Потом, во время советско-германской войны, власть выпустила часть выживших закарпатских украинцев из тюрем и лагерей. Их либо забрасывали с парашютом на родину — в тыл немцев и венгров, либо включали в чехословацкую просоветскую армию Людвига Свободы.

Ко времени кризиса в Закарпатье ОУН уже не была монолитом. В 1938 г. в Роттердаме агент НКВД «Волюх» (Павел Судопла-тов) убил лидера и создателя УВО-ОУН Евгения Коновальца. Су-доплатов, родом с восточной Украины и наполовину украинец, стал членом ОУН, сумел втереться в доверие к руководству украинских националистов и непосредственно к Коновальцу. Поэтому и убийство он совершил достаточно дерзко, о чём после распада СССР с гордостью рассказал в мемуарах: «В конце концов взрывное устройство в виде коробки конфет было изготовлено, причем часовой механизм не надо было приводить в действие особым переключателем. Взрыв должен был произойти ровно через полчаса после изменения положения коробки из вертикального в горизонтальное. Мне надлежало держать коробку в первом положении в большом внутреннем кармане своего пиджака. Предполагалось, что я передам этот „поодарок" Коновальцу и покину помещение до того, как мина сработает.

23 мая 1938 года после прошедшего дождя погода была теплой и солнечной. Время без десяти двенадцать. Прогуливаясь по переулку возле ресторана „Атланта", я увидел сидящего за столиком у окна Коновальца, ожидавшего моего прихода. На сей раз он был один. Я вошел в ресторан, подсел к нему, и после непродолжительного разговора мы условились снова встретиться в центре Роттердама в 17.00. Я вручил ему подарок, коробку шоколадных конфет, и сказал, что мне сейчас надо возвращаться на судно. Уходя, я положил коробку на столик рядом с ним. Мы пожали друг другу руки, и я вышел, сдерживая свое инстинктивное желание тут же броситься бежать.

Помню, как, выйдя из ресторана, свернул направо на боковую улочку, по обе стороны которой располагались многочисленные магазины. В первом же из них, торговавшем мужской одеждой, я купил шляпу и светлый плащ. Выходя из магазина, я услышал звук, напоминавший хлопок лопнувшей шины. Люди вокруг меня побежали в сторону ресторана. Я поспешил на вокзал, сел на первый же поезд, отправлявшийся в Париж, где утром в метро меня должен был встретить человек, лично мне знакомый. Чтобы меня не запомнила поездная бригада, я сошел на остановке в часе езды от Роттердама. Там, возле бельгийской границы, я заказал обед в местном ресторане, но был не в состоянии притронуться к еде из-за страшной головной боли. Границу я пересек на такси — пограничники не обратили на мой чешский паспорт ни малейшего внимания. На том же такси я доехал до Брюсселя, где обнаружил, что ближайший поезд на Париж только что ушел. Следующий, к счастью, отходил довольно скоро, и к вечеру я был уже в Париже. Все прошло без сучка и задоринки… Я решил, что мне не следует останавливаться в отеле, чтобы не проходить регистрацию: голландские штемпели в моем паспорте, поставленные при пересечении границы, могли заинтересовать полицию. Служба контрразведки, вероятно, станет проверять всех, кто въехал во Францию из Голландии. (…)

Из Парижа я по подложным польским документам отправился машиной и поездом в Барселону. Местные газеты сообщали о странном происшествии в Роттердаме, где украинский националистический лидер Коновалец, путешествовавший по фальшивому паспорту, погиб при взрыве на улице. В газетных сообщениях выдвигались три версии: либо его убили большевики, либо соперничающая группировка украинцев, либо, наконец, его убрали поляки — в отместку за гибель генерала Перацкого» [37] Судоплатов П.А . Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы. — М., 1997, с. 22–47. .

Коновалец был общепризнанным лидером, убийство которого стало для ОУН действительно невосполнимой утратой. Впоследствии мельниковцы настаивали на том, что Коновалец считал своим преемником Андрея Мельника. Но, скорее всего, Коновалец вообще не видел среди своих подчинённых человека, способного встать во главе Организации. Это было важнейшей причиной того, что Организация вскоре раскололась на две непримиримых фракции.