Стала жена его медведем и принялась бродить вокруг дома, жалобно воя, а из глаз у нее текли слезы. Юсиф же один совсем замучился с детьми и хозяйством, так что не имел даже времени молиться. Тогда он обратился к богу с третьей просьбой: "Сделай так, чтобы этот оборотень-медведь стал той самой женщиной, какой была она до твоих милостей!" Тотчас же явилась перед ним Кирсиф, ласковая, заботящаяся о муже и детях, участливая. Стали они жить по-прежнему, однако сорок лет праведного житья пропали понапрасну. Могли бы лучше устроиться, но три милости божьи уже были пущены на ветер по вине женщины.
Халиф Мамун сказал однажды: "Не дай бог никогда ни одному государю, чтобы женщины говорили с ним о государственных делах, покровительствовали бы кому-нибудь, отстраняли и назначали на должности. Приметив угодливость мужей, а во дворце разглядев столько народа и войска, допустят они себе в голову разные нелепые желания. Немного времени пройдет, как уйдет неизвестно куда величие такого государя, ослабеет блеск его двора, не останется достоинства. Государство же придет в расстройство, вазир откажется от дел, и кто знает, чем такое закончится".
И Кей-Хосрой так сказал: "Всякий государь, желающий, чтобы дом его был крепок, государство не разрушалось, чтобы не терпели ущерба его сан и величие, пусть не позволяет женщинам говорить о чем-либо другом, кроме как о лакомствах и друг о друге, дабы сохранены были древние обычаи и не наступало беспокойство". Омар--сын ал-Хаттаба тоже сказал: "Слова женщин запретны для мужского слуха точно так же, как лицезрение их".
Достаточно и того, что уже приведено здесь относительно сего предмета. Но зачем так смотрела вчера на стол в углу Фатияб? Он сидел еще некоторое время, размышляя об этом, но так ни к чему и не пришел. Потом свернул написанное и отдал Магриби. Все, кроме последней главы о батинетах, успел он сделать к отъезду...
II. ВАЗИР (Продолжение)
Широко открылись железные ворота кушка, затрубили трубы. Золото халата стало нагреваться на солнце, и пыль взметалась от конских копыт. Сотня муфридов с хайльбаши во главе рысила сзади, сопровождая его к месту смотра уходящего в поход войска.
Солнце заполнило уже все небо. Пот потек струйкой из-под каркаса, на который натянут был вазирский тюрбан. Плечи ощущали безмерную тяжесть парадной одежды, и ждал он с нетерпением, когда же онемеют они. Но покойно и хорошо ему было.
Далекий гром донесся от Серахских ворот. С утра уже выстраивалось там войско, стучали барабаны и перекликались сигнальные трубы. Прямо с площади начнется поход, а к вечеру вслед войску двинется султанский дом с гаремом, дома и гаремы сановников. В каждом рабаде на большом царском пути уже приготовлены фураж и припасы. Объявлено, что якобы в Багдад к халифу направляются все они -- совершить осеннее богослужение...
Прогремели трубы стражи Ворот Знаменосца. Остались позади опустевшие улицы, столбы с батинитами, мосты. Потом затрубили у Серахских ворот, и площадь Йездан сразу открылась перед ним вплоть до дальнего канала Хурмузфарр. Еще во времена царей Эраншахра делались здесь смотры Земля была плотно утоптана, полита водой и размечена флажками, а по краям передвигалось войско, готовясь к прохождению перед высочайшим помостом.
III. ВАЗИР (Продолжение)
На своем месте -- у башен Султан-калы -- был устроен помост, и все совершалось правильно. Первым -- отдельно от всех -- взошел на него Величайший Султан. Затем свое место Великого Вазира и атабека занял он. И тогда только быстро, исподтишка толкая друг друга, поднялись сюда вазир Абу-л-Ганаим, чья нисба Тадж ал-Мульк, великий мустауфи Шараф ал-Мульк, великий туграи Маджд ал-Мульск, хаджибы Дома и Совета. Вместе с ними взошли также сипахсалары войска в расшитой одежде, с двойными и тройными золотыми поясами, и встали по другую сторону султана. В то же время внизу и по краям помоста устраивались на специальных скамьях малые эмиры, хаджибы различных служб, налимы и гости. Сзади, насколько хватало глаз, теснились люди Мерва, окрестных рабадов и селений.
Он посмотрел направо от себя и вблизи от помоста увидел некоего человека. Не соблюдая порядка, вышел тот из толпы и остановился впереди мушерифов стражи. Кто-то из них ухватил его за полу, оттащил назад. Мелькнули звезды на синем халате, и был это беспутный имам. Редкая борода его все продолжала дергаться кверху, пока спорил он с мушерифом. Но тот поднял плеть, и многоумный имам быстро отступил к положенной ему скамье для налимов...
Читать дальше