Мишель Ламарш Маррезе: Бабье царство: Дворянки и владение имуществом в России (1700—1861)

Вопрос о том, как женщины владели и пользовались имуществом, составляет вторую важную проблему, рассматриваемую в настоящей работе. В отличие от европейских аристократок, русские женщины располагали, а нередко и управляли крупной недвижимостью. Процент земельной собственности и крепостных крестьян в женском владении в России резко пошел вверх с середины XVIII в., и со временем треть всех частновладельческих имений перешла в женские руки, наряду с крестьянами и городской недвижимостью. Дворянки, приобретавшие землю, мало отличались от владельцев-мужчин в практике пользования имуществом. В этом отношении у русских дворянок также разошлись пути с их сестрами на Западе. Историки выявили, что в Европе и в Соединенных Штатах сложилась особая женская система ценностей в отношении собственности. В России же имущественное право предоставляло полам большее равенство, и в результате принцип раздельного владения имуществом побуждал женщин самостоятельно заботиться о собственных интересах и активно действовать на рынке земли и крепостных душ. Раздельное наследование, наряду с законодательными рамками, ограничивавшими свободу завещания, создавало дальнейший стимул к совместным действиям мужей и жен, стремившихся сохранить семейное имущество (как личное, так и недвижимое) исключительно в руках своего потомства. Если жизнь мужчин и женщин дворянского сословия в императорской России значительно различалась во многих отношениях, то их опыт в роли землевладельцев был на удивление схожим.

Один из наиболее значимых выводов этой книги состоит в том, что положение российских дворянок в европейском контексте было уникальным. Российские ученые, рассматривавшие правовые прерогативы своих соотечественниц, часто преувеличивали неправоспособность женщин в других обществах. Между тем многие свободы, которыми пользовались русские женщины, на самом деле были доступны и некоторым их европейским современницам. Так, в ряде стран Европы система использования и сохранения приданого защищала недвижимую собственность замужней женщины при условии ее согласия на отчуждение капитала, полученного в приданое, а в некоторых случаях допускала для нее и владение имуществом, не входившим в приданое. Специалисты по столь различным обществам, как средневековая Ирландия и Турция начала Нового времени, выявили поразительные правовые преимущества замужних женщин — во всяком случае, в сравнении с той властью, которой обладали мужчины над имуществом своих жен в англо-американском мире. В рамках британского общего права, регулировавшего отношения собственности также и в Новом Свете, замужние женщины могли распоряжаться своим имуществом лишь с помощью сложных юридических ухищрений. В результате открытие того факта, что, скажем, в Османской империи женщины возбуждали тяжбы о собственности, а в Италии XIII в. занимались ростовщичеством, подтолкнуло ученых к пересмотру традиционных представлений об отношении женщин к собственности {4} 4 Вот некоторые примеры обширной литературы по этому вопросу: Barnes S.T. Women, Property and Power // Beyond the Second Sex: New Directions in the Anthropology of Gender / Ed. PR. Sanday, R.G. Goodenough. Philadelphia, 1990. P. 255—280; Goody J. Inheritance, Property and Women: Some Comparative Considerations // Family and Inheritance: Rural Society in Western Europe, 1200—1280 / Ed. J. Goody, J. Thirsk, E.P Thompson. Cam-bridge, 1976. P. 10—36; Marcus A. Men, Women, and Property: Dealers in Real Estate in 18 th Century Aleppo // Journal of the Economic and Social History of the Orient. 1983. Vol. 26. Pt. 2. P. 137—163; Meriweather M.L. Women and Waqf Revisited: The Case of Aleppo, 1770—1840 // Women in the Ottoman Empire: Middle Eastern Women in the Earle Modern Era / Ed. M.C. Zilfi. N.Y., 1997. P. 128—152; Nicholls K. Irishwomen and Property in the Sixteenth Century // Women in Early Modern Ireland / Ed. M. MacCurtain, M. O'Dowd. Edinburgh, 1991. P. 17—31; Riemer E.S. Women, Dowries and Capital Investment in Thirteenth-Century Siena // Women and History. 1985. № 10. P. 59—79; Ulrich L. T. Good Wives: Image and Reality in the Lives of Women in Northern New England, 1650-1750. N.Y, 1982. P. 35-50; Zarinebaf-Shahr F. Ottoman Women and the Tradition of Seeking Justice in the Eighteenth Century // Women in the Ottoman Empire: Middle Eastern Women in the Earle Modern Era / Ed. M.C. Zilfi. N.Y, 1997. P. 253—263. О видах имущественных прав женщин в императорском Китае см.: Ebrey Р. В. The Inner Quarters: Marriage and the Lives of Chinese Women in the Sung Period. Berkeley, 1993. P. 6, 100—113; Bernhardt К Women and Property in Cina, 960—1949. Stanford, 1999. .

Но центральное положение этой книги состоит в том, что женщины российской элиты все же составляли исключение, и не только с точки зрения диапазона их имущественных прав, но и в смысле широкого использования привилегий, дарованных им законом. Женщины континентальной Европы пользовались явными правовыми преимуществами перед английскими современницами, но, несмотря на это, их возможности управлять своим имуществом и отчуждать его, состоя в браке, были весьма ограниченными {5} 5 Об эволюции системы наделения и пользования приданым см.: Hughes D.O. From Brideprice to Dowry in Mediterranean Europe // Women and History. 1985. № 10. P. 13—58. См. также два исследования проблемы ограничения имущественных прав европейских женщин в конкретных регионах в начале Нового времени: Howell M.C. The Marriage Exchange: Property, Social Place, and Gender in the Cities of the Low Countries, 1300—1550. Chicago, 1998; Riemer E.S. Women, Dowries and Capital Investment. P. 73—75. . И если женщины в Европе оставались, по сути дела, «на обочине владения имуществом» {6} 6 Цит. по: Davidoff L., Hall С. Family Fortunes: Men and Women of the English Middle Class, 1780-1850. Chicago, 1987. P. 275. , то для русских дворянок независимый контроль над имуществом сделался скорее правилом, чем исключением. Как я постараюсь доказать в этой работе, «особенность» положения дел в России состояла не в существовании независимых состояний у супругов, а в том, что российские законодатели довели принцип раздельного владения до логического конца, равно как и в том, что женщины, со своей стороны, в полной мере использовали правовые преимущества. Юридические права в более широком смысле — в частности, право замужних женщин вступать в тяжбы от своего имени и привлекать к суду собственных мужей — подкрепляли имущественные права дворянок. Вследствие же своей экономической самостоятельности русские женщины располагали значительным авторитетом и влиянием, как в семье, так и в обществе.