Джеролд Шектер - Шпион, который спас мир. Том 2

Боевой устав советских вооруженных сил и проект поправок к нему 1962 года. Это были самые последние советские руководства по ведению ядерных боевых действий. Содержащиеся в них данные относительно потенциальных поражающих факторов ядерного оружия на поле боя и о полных оперативных процедурах защиты войск были уникальны по своему характеру.

Статья из сверхсекретного «Сборника информации по артиллерии» — «первый из имеющихся документов о советской политике в области предполагаемого использования химического оружия и об идентификации такого оружия».

Полные технические характеристики всех советских тактических баллистических ракет класса «земля — земля» и неуправляемых ракет, а также подробное описание наземного оборудования для их обеспечения также представляли собой уникальную информацию.

Статья министра обороны Малиновского в первом номере за 1962 год совершенно секретного выпуска «Военной мысли», которая, по мнению ЦРУ, была «ценнейшим документом о советских боевых бронемашинах из всех когда-либо полученных военным ведомством». Эта статья о советских Т-62 оказала большое влияние на конструкцию нового американского боевого танка М-60.

Бывший старший офицер ЦРУ, связанный с этим делом, говорил: «Пеньковский внес бесценный вклад, позволивший нам понять способности Советов, оценить их и противостоять им. Пеньковский дал нам необходимую информацию о состоянии на тот момент стратегического оружия Советов и о том, к достижению какой цели они стремятся» {219} .

Полученная от Пеньковского информация была настолько велика по объему, что даже позволяла заглянуть в кулуары закрытых совещаний, на которых советские военные обсуждали вопросы стратегии в ядерной области и мощи военно-воздушных и военно-морских сил.

После его разоблачения любые сомнения относительно честной игры Пеньковского были исключены благодаря массовому отзыву Советским Союзом старших военных офицеров и связанных с ними официальных лиц и посыпавшимся на их головы дисциплинарным взысканиям. Маршал Варенцов был понижен в чине до генерал-майора, выведен из состава Центрального Комитета и лишен звания депутата Верховного Совета «за утрату бдительности и совершение неблаговидных поступков». Генерал Иван Серов был понижен в чине и смещен с должности начальника ГРУ в марте 1963 года. Предполагалось, что он станет заместителем начальника штаба Волжского военного округа, однако он так и не занял этот пост. Серов запил и, судя по сообщениям, покончил жизнь самоубийством, застрелившись в одном из арбатских переулков после того, как его исключили из Коммунистической партии в 1965 году вслед за смещением с поста Хрущева {220} . Помощники Варенцова генерал-майор А. Позовный и полковник В. Бузинов были признаны «близкими знакомыми Пеньковского» и подвергнуты «жестким дисциплинарным взысканиям», их карьера рухнула. Член Центрального Комитета, правая рука и близкий помощник Хрущева Виктор Михайлович Чураев получил строгое дисциплинарное взыскание. По оценкам, были отозваны 300 человек из числа офицеров и воен-ного персонала ГРУ и КГБ, которых Пеньковский раскрыл англичанам и американцам. Получили выговоры, были понижены в должности или переведены из Москвы в глубинку около 170 офицеров ракетных войск и артиллерии, с которыми Пеньковский находился в контакте. В Государственном комитете происходили перестановки и увольнения должностных лиц, которые работали вместе с Пеньковским. В. В. Петроченко. заместитель начальника отдела внешних сношений Госкомитета, занимавшегося координацией научных исследований, был уволен со строгим выговором {221} .

Тем временем англичане готовили почву для обмена Винна на Гордона Лонсдейла. Лондонская «Таймс» от 13 мая 1963 года в редакционной статье, написанной, по-видимому, по заказу правительства, отмечала, что «хотя судебный процесс и происходил с соблюдением законности... тем не менее создавалось впечатление, что все это дело было чрезмерно раздуто. Очевидная неуклюжесть попыток Пеньковского вступить в контакт с американской разведкой и небрежный характер его последующих взаимоотношений с Винном могли бы подтвердить предположение, что он, возможно, с самого начала находился под контролем русских. Если это так, то свидетельские показания Винна требуют разъяснения. А объяснить это можно было бы шестимесячной подготовкой к суду над ним. И он, и Пеньковский, должно быть, подвергались всем формам психологического воздействия. Не было никакой необходимости применять более грубые формы давления, которые оставляют явные следы. Ни тот, ни другой не были доведены до состояния автомата».