Жан Мари Констан - Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн

Проповедники убеждали своих прихожан, что они таким образом борются с Сатаной, и простолюдины-католики, доведенные до состояния невменяемости, олицетворяли себя с десницей Господней, карающей во имя чистоты, невинности и добра. Поэтому к еретикам применяли такой вид казни, как побивание камнями. В 1562 году в Абвиле толпа схватила сына градоначальника, сорвала с него одежды, провела перед дверями дома, где он искал убежища, а затем забила камнями и палками. Когда приговоренный к изгнанию гугенот покидал город Санлис через городские ворота, толпа во главе со священниками забила его насмерть. В Сансе лучник из отряда кузнечного старшины был выволочен из тюрьмы, брошен на паперть пред собором и «жестоко забит камнями». А вот рассказ Жака Гаша, который приводит Дени Крузе. В Гайяке, в аббатстве Сен-Мишель, расположенном на скалистом берегу реки Тарн, трибунал, названный, словно в насмешку, «консисторией», осудил восемьдесят гугенотов. Трибунал, состоявший из заседателя и адвоката, возглавлял местный винодел, облаченный по такому случаю в судейскую мантию. Гугенотов обвиняли в том, что во время постов они ели не только рыбу, но и мясо. Их приговорили к смерти — сбросили в Тарн, «чтобы они могли вдоволь поесть постной пищи». По словам Дени Крузе, эта казнь имела символическое значение: судьи, сбрасывая грешников в пропасть, выступали в роли судей Господних, ибо сказано, что, когда настанет судный день, тех, кого «лишат созерцания агнца», низвергнут в бездну.

Еретиков сбрасывали в реки согласно установленному ритуалу; правоверные католики считали, что таким образом они очищают христианскую землю посредством одного из четырех стихийных элементов, а именно воды. Что касается ритуальных избиений протестантов, то здесь особенно изощренной фантазией отличались парижские простолюдины.

В предместье Сен-Жермен-де-Пре схватили художника, подозреваемого в приверженности протестантской вере, но судьи оправдали его и отпустили из-за отсутствия доказательств. Горожане же жаждали казнить еретика, и для этого им не нужны были никакие доказательства. Они схватили несчастного и бросили его в Сену. Художник умел плавать и попытался доплыть до противоположного берега, однако горожане, сговорившись с лодочниками, не позволяли ему приближаться к берегу. Зрители наблюдали, как он постепенно терял силы, пока наконец не утонул. Божественная кара осуществилась, ритуал очищения водой, землей, воздухом, огнем был совершен.

2 мая 1562 года Пьер де Креон по прозвищу «Серебряный нос» был приговорен к повешению, однако толпе приговор показался слишком мягким. Дети стали швырять в гугенота камнями и забрасывать его грязью. Роковая роль детей в конфессиональных конфликтах часто ставит исследователей в тупик. Дени Крузе объясняет, что дети считались невинными существами, а значит, способными очистить общество, оскверненное ересью.

Толпа приходила в возбуждение практически по любому поводу, будь то религиозная процессия, казнь, переход города, захваченного протестантами, в руки католиков, намек или слово, расцененное как провокация. В Бовэ 7 апреля 1561 года, в пасхальный понедельник, священник Адриен Фуре, подозреваемый в ереси, поднял на смех процессию, возглавляемую Эсташем Пастуром, священником прихода Святой Маргариты. Высунувшись из окна, Фуре громко произнес, обращаясь к собравшимся у него друзьям: «Вот, глядите, как шествуют дьяволы!» После полудня, когда процессия завершилась, Эсташ Пастур в сопровождении двух клириков вернулся на то место, где он услышал оскорбительные слова, приравненные им к оскорблению Господа и к богохульству, и заявил, что подобного рода мерзости заслуживают божественной кары. Вломившись во двор дома Адриена Фуре в сопровождении двух своих людей, он отыскал хозяина, погнался за ним и убил его на пороге соседнего дома, где проживал епископ. Вечером тело Фуре было сожжено на Рыночной площади. Так как труп был сожжен без соблюдения необходимых с точки зрения правосудия формальностей, суд приговорил к смерти кузнеца, слесаря и городского палача, виновных в незаконном сожжении.

Рассматривая религиозные шествия, историк Дени Крузе употребляет определение «демонстрация сакрализации пространства». Оно означает, что своим участием в процессиях горожане не только выражают коллективное кредо, но и как бы освящают территорию города, делают ее сакральной. Поэтому все, что каким-либо образом, пусть даже самым безобидным, задевало чувства католиков на территории, рассматривавшейся как пространство, находящееся под особым покровительством Господа, приобретало характер святотатства и беспримерного богохульства. Толпа в Бовэ не удовлетворилась принесением в жертву священника и весь вечер продолжала работу, начатую кюре. Озверевшие люди искали друзей Фуре, бросали в них камни, осаждали дома. Мэр и муниципальные чиновники попытались успокоить людей, но это им не удалось. Более того, они стали свидетелями весьма характерной для тех времен сцены: несколько человек яростно избивали женщину, крича при этом, что она «не праздновала Пасху» и «плохо понимает веру». Чиновники опознали в несчастной жену Пьера Траншана, городского нотабля. На следующий день толпа набросилась на какого-то торговца и художника и обвинила их в том, что на Пасху они не ходили в церковь. После того как серия погромов прокатилась по городу, настал черед предместий; когда, наконец, участники процессии «очистили» кровью и огнем все возможные утолки, где могло затаиться религиозное нечестие, волнения прекратились.