Андрей Богданов - Несостоявшийся император Федор Алексеевич

Социальное значение военно-окружной реформы было заложено в инструкции «разборщикам» ратных людей. Федор Алексеевич считал, что числиться в «полковой» (действительной) службе могут лишь ратные люди регулярных полков (стоявших в пограничных разрядах), причем дворяне — в коннице, «служилые по прибору» — в пехоте. Возможно, драгуны пострадали именно потому, что не вписывались в эту четкую систему. Городовая служба — как дворянские сотни, так и городовые стрельцы, казаки, пушкари, воротники, затинщики — старательно искоренялась: всех годных к строевой службе велено было писать в полки. Недворян брали в солдаты, но, поскольку тем надо было платить жалованье, а многие люди городовой службы служили без него, с земель, в качестве переходной меры государь позволил части их служить через год: год в городовой службе без жалованья, год в полковой на солдатском содержании.

Московские стрельцы, давно превратившиеся в гвардию (ср. № 791), посылавшиеся как ударные войска чуть не во все походы и поддержавшие свою честь в кампаниях 1677–1678 гг., были сохранены. Однако и их организация подверглась изменениям. Старинные стрелецкие приказы были слиты в тысячные полки, головы переименованы в полковников, полуголовы — в подполковников, сотники — в капитанов (№ 819). Выборные солдаты к концу царствования Федора Алексеевича их двух полков превратились в две полносоставные дивизии во главе с генералами и, как гвардия, квартировали под Москвой в Бутырках.

Производя генеральную запись в солдаты, правительство не упустило возможности разобраться с беглыми. Прежде всего, Федор Алексеевич отменил указ своего отца о запрещении выдачи беглых крестьян и холопов, записанных в ратную службу и «надобных к походу»: по мнению нового государя, военная опасность не должна была препятствовать возвращению крепостных владельцам (1676). С набором даточных (1678) начались их побеги и, соответственно, сыск, массово проведенный (по переписям) в 1678 и 1680–1681 гг. [229].

Разбор конницы состоял в выписке из нее всех недворян в солдаты; с частью обедневших дворян и детей боярских, неспособных к службе в рейтарах и копейщиках, поступали так же — это был необходимый элемент очистки дворянского сословия от деклассированных лиц. Взамен в регулярные полки вливалась масса призываемого на обязательную службу дворянства из центральных уездов.

В целом по девяти разрядам (не считая Сибири) полученная царем Федором итоговая роспись показала 61288 солдат в 41 полку (37 % численности армии), 20 048 стрельцов в 21 полку (12 %), 30 472 рейтара и копейщика в 26 полках (18,5 %), 14 865 казаков в 4 полках (9 %). В старинной дворянской сотенной службе оставалось 16 097 человек (10 %) — из них к Государеву двору относилось 6385 человек, остальные, видимо, служили от городов по выбору или еще не были разверстаны в полки. Дворян сопровождало 11 830 военных холопов (7,5 %), еще 10 тысяч конников было набрано из даточных (6 %) в явном противоречии с идеей сословного разделения конницы и пехоты.

Видимо, составителям росписи тоже показались странными эти результаты, за счет дворянской и даточной конницы дающие ей превосходство над главной ударной силой кампаний 1677–1678 гг.: пехотой (51 % конных и 49 % пеших). Пересчитав ратных людей без Московского разряда, получили иную картину: 43 908 конных рейтар и драгун, 76158 стрельцов и солдат и 14 865 казаков в полках. Иными словами, в основном составе армии пехоты было в полтора (а без казаков — почти в два) раза больше, чем конницы. В то же время роспись 1680 г. настоятельно требовала от Федора Алексеевича заняться Московским разрядом — последним бастионом старого дворянского ополчения.

Учитывая, что, согласно «Росписи перечневой» 1680 г., гетман Самойлович должен был выставить в поле ровно 50 тыс. казаков, Российское государство имело одну из самых больших армий в христианской Европе. Памятуя, что парад всегда дешевле войны, Федор Алексеевич старался максимально продемонстрировать это супостатам. Уже в походе 1679 г. участвовало 400 (!) орудий, а в 1680 г. В.В. Голицын вывел на рубежи 129 300 русских ратников (52,5 % солдат и стрельцов, 26,5 % рейтар, 8 % казаков и столько же дворянских ополченцев), то есть всего перед султаном и ханом маячило чуть не 180 тысяч российских воинов, самым современным образом вооруженных [230]. В численности, вооружении и выучке регулярные части России уже тогда получили превосходство над ударными силами Османской империи (корпусом янычар и конным ополчением сипахиев).